Легенды петербургских садов и парков

Кроме Шапели Менелас построил в Александровском парке и другие павильоны. Среди них Белая башня — семиэтажное сооружение, выкрашенное в белый цвет и напоминавшее рыцарский средневековый замок; Арсенал, прототипом которого стал реальный готический английский замок; Пенсионные конюшни, предназначенные для содержания отслуживших свой срок по старости лошадей так называемого «царского седла».

Из Александровского парка так называемая Столбовая дорога ведет в еще один парк Царского Села — Баболовский. Некогда в начале этой дороги, на самой границе Александровского парка, по проекту архитектора Менеласа установили красносельские ворота. Сначала ворота имели классический вид, но затем, в 1848 году, их перестроил архитектор А.И. Штакеншнейдер в ложноготическом стиле, и теперь они представляли собой сооружение, состоявшее из двух, сложенных из кирпича и облицованных пудожским камнем караулок со стрельчатыми окнами и зубчатым парапетом.

Баболовский парк возник в 1780-х годах вокруг усадьбы фаворита Екатерины II Григория Потемкина, неподалеку от деревни Баболово. В центре усадьбы по проекту И.в. Неёлова был построен небольшой одноэтажный дворец, основное место в котором занимал шестигранный зал с мраморной ванной. Дворец несколько раз перестраивался. Сначала по проекту Луиджи Руска, затем архитектором В.П. Стасовым. Заменили и мраморную ванну. Теперь на ее месте стояла огромная, 5-метровая в диаметре ванна, высеченная из цельного куска гранита знаменитым петербургским каменотесом Самсоном Сухановым, работавшим, как об этом говорит петербургский городской фольклор, на глаз, без всяких измерительных инструментов. Знатоки сакральных камней Ленинградской области, ссылаясь на местные предания, утверждают, что ванна вырублена из некоего почитаемого священного монолитного камня, взятого с какого-то древнего карельского капища.

Если верить легендам времен Великой Отечественной войны, немцы придавали этой ванне важное мистическое значение и пытались вывезти ее в Германию, но это им по каким-то причинам не удалось.

Гатчинские парки

В блестящем ряду ближних петербургских пригородов, одни названия которых, давно утратившие связь с изначальным смыслом, вызывают светлые, словно в детстве, предощущения праздника, пожалуй, только Гатчина, ни в малой степени не выпадая из этого выдающегося ряда, стоит все-таки несколько особняком. То ли это происходит в силу ритмической четкости самого имени, волей-неволей произносимого с оттенком известной армейской определенности, то ли в силу навязчивой давней ассоциации с судьбой великовозрастного наследника русского престола Павла Петровича, в лютой, почти физиологической ненависти к своей матери ожидающего своего звездного часа. Вспыльчивый и подозрительный характер Павла не мог не отразиться на характере архитектуры, задуманной и созданной не без его участия. Так или иначе, но Гатчина кажется более пригодной для военных парадов и демонстраций, нежели для массовых воскресных гуляний.

Тринадцатилетний «гатчинский затвор» начался в 1783 году, когда Екатерина II, стремясь удалить нелюбимого сына подальше от двора, так как она подозревала, что Павел небезосновательно считает ее причастной к убийству своего отца — императора Петра III, специальным указом подарила «мызу Гатчино с тамошним домом» наследнику.

Этимология топонима «Гатчина» до сих пор вызывает споры, хотя на самом деле, скорее всего, название восходит к древнему новгородскому имени Хот. Только в XVII веке это название трансформировалось из русского Хотчино в немецкое Гатчино. Не раз предпринимались фантастические попытки произвести топоним из других языковых корней. То от славянского корня «гать», что означает настил из бревен или хвороста для проезда через болотистое место. То от немецкого hat Schone, то есть «имеет красоту». То от контаминации чужеземного названия бога — Got и русского понятия «чин». Но все они не прижились и остались не более чем предположениями.

К тому времени, когда Гатчина стала собственностью Павла Петровича, она сменила нескольких владельцев. В 1725 году это древнее новгородское поселение, известное из Писцовых книг с 1499 года, Петр I подарил своей любимой сестре Наталье Алексеевне. Очень скоро богатейшие охотничьи и лесные угодья вокруг Гатчины перешли в собственность лейб-медика Петра Блюментроста, а затем их хозяином стал дипломат и автор исторических трудов князь куракин, который возвел на берегу Белого озера беспорядочный ряд строений, получивших название Старая мыза.