Легионы - вперёд!

легионы идут и бедняки, которым после осады нечего есть и не на что кормить

семьи, у Кассия же они сразу получают жалование.

 - Это хорошо, - рассеянно отозвался Антемий.

 - Но ты знаешь, я человек невоенный, - добавил префект, - И далек от таких

забот. На мне Город, а сейчас у нас столько дел.

 - Знаю, Мессий. И помню, чего стоило мне уговорить тебя принять

государственные должности. Ты всегда хотел лишь одного - пребывать в

окружении своих книг и древних философов, ведя неспешные беседы в кружке

избранных друзей. Иногда я думаю, что ты был прав. Возможно, и мне не стоило

принимать императорский пурпур. Там, в Константинополе, все было проще.

Помнишь славные времена в Академии? И старика Прокла?

 - Еще бы не помнить! Золотые времена нашей юности, Август! А какие беседы

вели мы под сенью платанов... Как спорили о Платоне и Аристотеле...

 - И какие пирушки закатывали, - невесело улыбнулся Антемий. - Помню весь

наш кружок. Ты, Пузей, Пампрепий...

 - И Марцеллин.

 - Да, Марцеллин. Его не хватает мне больше всех. С его смертью все пошло

прахом, а меня стали преследовать одни неудачи.

 Мессий молчал, проклиная себя за несдержанность. Антемий выпрямился и сел

на ложе.

 - Ты ничего не ешь. Не обращай на меня внимания. Что-то я задумался,

погрузился в воспоминания... Постой! Я сам налью тебе вина.

 Они молча выпили, и Мессий постарался скрыть удивление. Император не стал

разбавлять вино, крепкий напиток ударил в голову.

 - Знаешь, сегодня я видел сон, - сказал Антемий. - Обычно я снов не помню,

но этот... В моем сне чуда не было. Красс не пришел. Мы были в осаде и как

раз сегодня, - это я хорошо помню, - к Городу подошел Вилимер. Я сам видел

битву. Его воины пали, и сам он погиб. Тогда я собрал букеллариев и приказал

прорываться. Мы сражались, но нас окружили, воины гибли один за другим, и я

укрылся в базилике апостола Петра. Мне было страшно. Я стоял один перед

алтарем, когда вошли Рицимер и Гундобад. Они смеялись, потешались надо мной,

а потом... Гундобад достал меч. Я помню его взгляд и сверкание стали. Он

отрубил мне голову. Ударил - вот сюда. И наступила тьма.

 Антемий молчал. Мессий не смел даже сглотнуть, голос императора

завораживал.

 - Все было настолько реально... Очнувшись в своей постели, я не поверил,

что еще жив. И я плакал от счастья. И благодарил богов за чудесное

избавление.

 Префект откашлялся.

 - Это всего лишь сон, друг. Так не было и не будет уже никогда. Рицимер

мертв, а Гундобад вскоре последует за ним.

 - Да. Будем верить. Но выпьем же еще!

 Мессий заметил, как тряслись руки императора, когда он разливал вино.

 - Кстати, в том моем сне я видел и Олибрия. Мерзавец принимал пурпур из

рук Рицимера! Завтра я поговорю с ним. Он, верно, заждался в своей тюрьме!

Но что это я! Разве так принимают гостей?! Ешь, друг Мессий! Рабов я

отослал, чтоб не мешали нашему разговору, так что придется уж нам самим

обойтись как-нибудь.

 Мессий с облегчением принялся за еду. Жареная свинина была восхитительна,

да и оливки пришлись очень кстати.

 - А ведь я заметил, что ты помянул богов. Такое случалось и раньше, но

очень давно. И еще - на твоем столе лежит знакомый свиток, раньше его там не

было. Это же Прокл? 'Возражения против христиан', если не ошибаюсь?

 - Ты многое замечаешь, друг Мессий! Надеюсь...

 - Я не болтлив, как ты знаешь. Но ты вступаешь на опасный путь. Надеюсь,

это не путь Юлиана? Нынче не те времена.

 - Я должен разобраться, что происходит в моей душе. И время для этого

всегда подходяще. Но ты знаешь меня, на делах государства это не отразится.

А вот о них-то нам с тобой и следует поговорить. Пока мы были в осаде, мне

было не до того, но теперь все изменилось, и дел оказалось невпроворот.

 - Гундобад...

 Антемий едва заметно вздрогнул, но ответил твердо:

 - Изменник меня не заботит. С ним пусть разбирается Красс, и я не

сомневаюсь, он с ним покончит. Не те у бургунда силы, чтобы бросать нам

вызов. Без Рицимера он никто. Но если походы и битвы я предоставил Крассу,

то дипломатия - моя забота.

 - Не начать ли с Константинополя? Ты же знаешь, что Паулин покинул Рим.

Как думаешь, куда он направился?

 - Тут и думать нечего. Едет ко Льву жаловаться и возводить на меня

клевету. Но мы постараемся его упредить.

 - Надо бы послать ко двору надежного человека. Следует известить Льва

Фракийца о том, что случилось у нас. И подать все в выгодном свете.

 Антемий пожал плечами и выплюнул оливку.

 - Восток не так уж сильно меня заботит. Что Лев? Он будет рад, узнав, что

Рим по-прежнему в надежных руках. К тому же мы с ним вроде как родственники.

А на наветы Паулина найдется, чем ответить. У нас тоже есть сторонники при

восточном дворе.

 - Там твои сыновья. Мы ведь уже говорили об этом. При определенных

обстоятельствах это может сыграть против тебя.

 - Лев не пойдет на это! Он простой солдафон, но какие-то понятия о чести у

него остались. Иногда я думаю, что отправляя меня сюда, он ими и

руководствовался. Хоть так хотел исправить несправедливость, когда Аспар

усадил его на трон, который был мой по праву.

 - Опасные речи.

 - Все это между нами, не более. На показ мы будем другими... Впрочем,