Легкая поступь железного века

- В обмен на согласие с моим предложением. Мне выгоднее заполучить на службу еще одного ловкого человечка, нежели оправить на дыбу несколько обвиняемых бестолочей. У нас ныне с лопухинским делом и так застенки ломятся. Одним больше, одним меньше...

- Нет.

- Вы понимаете, - медленно проговорил Ушаков, - что вам нельзя отказываться? Наталья Алексеевна, не стоит делать такой выбор сгоряча. Подумайте о себе, о брате, о дяде...

- Я вам уже ответила.

Ушаков хотел еще что-то прибавить, но ему помешали – явились со срочным посланием от самой Государыни. Пробежав его глазами, Андрей Иванович нахмурился. Как-то странно и почти с ответной ненавистью посмотрел на Наталью, потом спокойно спрятал бумагу под сукно.

- Степа, - позвал, не оборачиваясь, своего подчиненного, - давай сюда допросные листы. Подписывайте, - протянул бумаги Наталье. – И можете быть свободны. Покамест...

Наталья была ошеломлена – что это значит?

- Не тяните, сударыня, - проворчал генерал. – У нас еще дел по горло...

Когда девушка вышла, слегка пошатываясь, Ушаков резко повернулся к подчиненному.

- Вот так, Степан Иванович, человек, как говорится, предполагает...

Степан Иванович Шешковский, самый понятливый и скромный из всех подчиненных грозного генерала, ничего не спрашивал, зная, что уж ему-то Ушаков сам все непременно разъяснит.

- Так говоришь, полковник тоже ни в чем не сознается? – переспросил генерал, раздумывая о том, что сказал ему на ухо Степан во время допроса Натальи.

- Как доложено было, Андрей Иванович.

- Придется и его отпустить.

Шешковский склонил голову и по-прежнему молчал. Как он и предполагал, генерал-аншеф через пару минут, нюхнув табаку, вновь обернулся к нему.

- Распоряжение об освобождении из-под стражи полковника Вельяминова – бумага за подписью самой Государыни! – почти выкрикнул он. – А, каково? И тут же просьбица собственноручная от графа Разумовского – не трогать семейство Вельяминовых. Понял?

- Как не понять, - Степан Иванович позволил себе усмешку.

- Нет, ты подумай, Степушка, чьих это рук дело, а? – начальник разгневался не на шутку. - У самого рыльце в пуху, благодаря дружбе с тем же Разумовским и не тронули только, а он... Не умел родственницам своим рты позаткнуть, так сидел бы тише воды, пока самого не потянули.

- Осмелюсь предположить, ваше превосходительство, что Бестужев боится показаний Вельяминовых, потому и просил его сиятельство графа Разумовского, дражайшего друга своего, ходатайствовать за них перед Ее Величеством.

- Мне не нравится, что вице-канцлер так хорошо осведомлен о наших делах, - пробормотал Ушаков. – Надо выяснить, кто из наших поставляет ему сведения. Займись этим, Степан.

- Слушаюсь, ваше превосходительство.

- Нет, все-таки, каково? – не мог прийти в себя генерал. – Какова дерзость! И Государыня послушала...

- Как же Ее Величеству, - с тихой усмешкой изрек Шешковский, - не послушаться графа Разумовского...

- Конечно, - проскрежетал Андрей Иванович. - Добренький слишком, граф из пастухов! Из казаков полутемных, небось по складам читает, а все туда ж – в политику... Ну, ничего, господа, Ушакова вам под себя не прогнуть.

Приходилось-таки подручным грозного генерала производить внушение слишком болтливым поданным Ее Величества, любившим языки почесать относительно семейной жизни Государыни, но сейчас сам Ушаков вслух прошелся по тайному супругу Елизаветы - ему самому на него же никто не донесет. Степан Иванович с отсутствующим видом глядел в окно, выражая всей своей позой: ничего я не слушаю, мне это вовсе не интересно.

- Ладно, - махнул рукой начальник. – Со временем и до Бестужева доберемся. А от девчонки Вельяминовой нельзя так просто отстать.

- Ваше превосходительство, а вы и впрямь бы сделали, что обещали, кабы она согласилась? – полюбопытствовал Степан Иванович.

- Полковника бы отпустил – бестолковый он, хоть и храбрый, ничего от него путного не жди. Я лично его, помнится, один раз сам допрашивал, ни в чем, кроме длинноты языка, он не повинен. А вот Сашенька... Тесно мальчишка с вице-канцлером связан. Да я сейчас же повелю его из-под земли достать!

- Но... господин генерал, ходатайство графа Разумовского…

- Да, Разумовский... чтоб его! Так просто со счетов не скинешь. Я знаю, отец молодых Вельяминовых был лично знаком Государю Петру Алексеевичу, жаловал его Царь, потому и дочь Петрова, Елизавета, склонна была выслушать просьбу за них, - предполагал генерал. – Что ж... Тайно, значит, надо действовать. Все равно будет так, как я нужным нахожу для пользы дела! А уж если что выяснится за ним... О, вот тут мы всем нос утрем! Что думаешь на сей счет, Степан?

Шешковский развел руками.

- Может быть, вице-канцлер просто желает преданного сотрудника сохранить?

- И сие может быть, - задумчиво подтвердил Ушаков.