Легкая поступь железного века

Сказать, что Наталья была просто ошеломлена всем случившимся – значит ничего не сказать. Какой-то ужасный сон, из которого не вырваться... Что делать, с кем посоветоваться? Страх, прочно поселившийся в сердце после беседы с начальником Тайной канцелярии, вытеснил даже отчаяние по поводу измены Петруши и невыносимую обиду отвергнутой женщины. Наталья не помнила, как добралась домой. Мысли путались... Она начала молиться.

Слуги были страшно перепуганы, женщины тихонько всхлипывали. Наталья узнала, что после того, как ее увели, в дом явились чиновники из Тайной канцелярии и принялись снимать показания с челяди.

Если бы она могла расплакаться, стало бы легче... Но слезы почему-то не шли, как не шли и молитвы, кроме одной, за которую Наталья отчаянно зацепилась, как утопающий за протянутую руку:

- Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородице...

Она произносила это молитвенное обращение по нескольку раз, сбивалась, начинала сначала…

Принесли письмо. Прочитав его, Наталья вдруг нервно расхохоталась – значит, сюрпризы не закончились. В письме ее приглашал на беседу тет-а-тет сам вице-канцлер...

Вельяминова знала, где живет Бестужев, и дорогой удивлялась, что ее везут в карете его сиятельства так долго. Много петляли. Наконец – приехали.

Хмурый человек в коротком парике, худой, сосредоточенный, сидел за столом в своем кабинете и даже не встал при появлении девушки.

- Где ваш брат? – были его первые слова.

- Не знаю, ваше сиятельство.

- Милостивая сударыня, вы не в Тайной канцелярии! – прогремел Бестужев. – Мне не нужен ответ «не знаю».

- Но я не знаю, клянусь вам! Почему брат должен посвящать меня во все свои дела?!

- Не должен, верно. Кое-кому, однако, может весьма странным показаться, что юноша сбежал из столицы накануне столь странных и тяжких событий, накануне ареста родного дяди. Или кому-то так уже кажется? А? Андрей Иванович не полюбопытствовал?

Наталья молчала.

- Понятно, - усмехнулся вице-канцлер. – Давали расписку: «Обязуюсь молчать, о чем была допрашиваема...»

- Я не смогу продолжить разговор с вашим сиятельством, пока не пойму, что вашей милости от меня угодно.

- Хорошо. Прежде всего, – спасти вас от слишком навязчивого интереса Тайной розыскных дел канцелярии. Второе. Ответите ли вы любезностью на любезность, не отказав мне в выполнении некоторых поручений?

- Каких поручений? – растерялась девушка.

- Секретных.

Наталья возмутилась:

- Простите, господин вице-канцлер! Второй раз за сегодняшний день меня вынуждают становиться агенткой! За кого меня принимают?! Я – из старинного боярского рода и...

- Ваш братец, надо полагать, из того же рода, сударыня, однако он, видимо, не считает для себя зазорным быть моим агентом, понимая, что, служа Бестужеву, служит прежде всего Государыне и России! Вы не согласились служить Ушакову? Да, я все знаю, ибо не только у Андрея Ивановича есть повсюду свои людишки. У меня тоже есть. И в Тайной канцелярии в том числе.

- Нет! – вскрикнула Наталья, обдавая Бестужева взволнованно-негодующим взглядом. – Я сказала ему «нет», однако… меня почему-то отпустили. Думаю, сим дело не кончится. Вот почему, раздумывая по пути к вам, я приняла решение бежать из Петербурга, найти брата и предупредить, дабы он не возвращался в столицу. Бог свидетель, я не знаю, где он, но… догадываюсь. Нынче одно мне важно – вырваться из-под присмотра Тайной канцелярии...

- Глупышка! – засмеялся Бестужев. – Вырваться из когтей Андрея Ивановича? Да вам цены бы тогда не было! Но можно сделать много проще. А пока слушайте внимательно, достойная наследница древнего рода. Всем известно, что Лесток, лейб-медик Ее Величества и ее давний друг – мой непримиримый враг, не знаю, всем ли известно, что он к тому же французский агент. А Франция мечтает об одном – распространить на Россию свое влияние, дабы мы плясали под дудку версальского кабинета. Так вот, клянусь вам – сего не будет! Пока я жив, я сего не допущу, и Лесток это знает. Посему и жаждет уничтожить меня, если не в прямом смысле, так в политическом, и, думаю, в сладких снах уже давно видит, как меня упекают в Сибирь. Нынешний заговор... Государыню, дескать, хотели отравить... Не знаю, хотели или нет, но арестованы Иван Лопухин, мать его Наталья, а за ней следом - ее лучшая подруга, моя родственница, Анна Бестужева. Вы меня понимаете?

- Да, ваше сиятельство, - прошептала Наталья. Она еще в кабинете Ушакова это поняла.

- Чудесно. К заговору хотят притянуть австрийского посланника. Бестужев – сторонник дружбы с Австрией. Продолжать ли?

- Нет. Я поняла.