Лейли и Меджнун

Кто много трудных странствий совершил,
Слова в таком убранстве разложил:

Когда два редких существа земли

В дом Науфаля радостно вошли,

Потребовал хозяин поскорей

Своих красноречивейших людей,

Чей опыт, знания помочь могли, —

Велел им ехать к племени Лейли.

Казны, подарков дорогих — не жаль!

И приказал посланцам Науфаль:

«Отцу скажите: «Ты, кому верны,

Кому покорны счастья скакуны, —

Послушай: Кайс, чье слово, как резец,

Кто всех народных качеств образец,

Любовью чистой воспылал к Лейли.

Но крайний стыд и робость привели

К тому, что изъясниться он не мог.

И вот переступил он свой порог,

Отца и мать покинул и родных

И начал жить среди зверей степных.

Он так любовью очарован был,

Он так любовью околдован был,

Так обезумел от своей Лейли,

Что все его Меджнуном нарекли.

Постиг науки всей вселенной он,

И в смысл проникнул сокровенный он,

В твоем народе знанья добывал

И не забыл еще твоих похвал.

Что думает отец и что творит,

Узнав, что сын в огне любви горит?

Хоть не был сыном он тебе родным,

Ты поступить, как с сыном, мог бы с ним.

Но очевидцев ты слова отверг,

Ты боль живого существа отверг!

Его ты сделал пленником скорбей.

Влачил он жребий свой в глуши степей.

Пусть это канет в вечность наконец!

О, где же человечность наконец?

Но поздно каяться. Таков наш путь:

Прошедшее не в силах мы вернуть.

Участье принял я в его судьбе,

В степи нашел его, привел к себе.

Мне сыном стал теперь и другом он,

Простился со своим недугом он.

Тебя прошу, к тебе взываю так:

Да будет заключен скорее брак!

Добро любое Кайсу дать я рад,

Как нам велит обычай и обряд:

Блестит жемчужиной своей венец,

Рубины рядом — и светлей венец.

Ты должен просьбу выполнить мою,

Не то — страшись: обиды не таю!..»

Вручив подарки и сказав слова,

Мужей послал он с целью сватовства.

Отец Лейли, безжалостный отец, —

Собранием, приятным для сердец,

Почтил высокое посольство все,

Чтобы видели его довольство все.

Людей с вестями принял, как гостей,

И новость он узнал среди вестей.

Враждебно эту новость встретил он,

Послам — не вовремя! — ответил он:

«Так было суждено, так хочет мир,

Чтобы Фархара месяц и кумир,

Краса, что расцвела в саду моем —

Будь розою она или шипом —

Досталась мужу славному в удел,

Чтоб ею любящий другой владел.

То приказанье — небом нам дано.

Но даже было бы другим оно,

Не вижу я причин — свой сан забыть,

У Науфаля в подчиненье быть,

Так поступить, как замышляет он, —

Его желанья превратить в закон!

И речь его, к тому же, в двух частях:

Надежда — в первой, а в последней — страх.

Обрадовал надеждой Науфаль,

Но страхом усмирит меня едва ль…

Той, что у многих отняла покой,

Предназначается жених другой.

Раскается ваш вождь в письме своем, —

Он — там, мы — здесь без горя заживем,

А если дела не поправит он,

Пусть ненависть иль милость явит он.

Проявит милость он — мы здесь сидим,

Покажет ненависть — мы здесь стоим.

Он к нам пойдет — и мы к нему пойдем.

Войну начнет — и мы войну начнем».

И так закончил, отпустив послов:

«Идите. Я других не знаю слов!»

И с тем ушли смущенные послы,

Отказом огорченные послы.