Лекарь-возлюбленный

Оставшийся свет — от ее фонаря — рождал жуткие тени, и Катарина поспешила наполнить стеклянную банку гнилью.

Когда она уже почти закончила, над самым ухом раздался голос посланника.

— Как вам удалось покинуть крепость? Да еще так, чтобы никто об этом не знал?

Его горячее дыхание прошлось по шее и щеке, вызывая во всем теле странную дрожь. Еще никто и никогда не был к ней так близко. Никто так ее не волновал.

Катарина настолько поддалась незнакомому томлению, что не сразу поняла, о чем он спрашивает. Но когда осознала, моментально пришла в себя. Он опасен. Нужно держаться от него как можно дальше!

Вспомнив, что лучшая защита — это нападение, причем нападение первой, она высокомерно произнесла:

— А как ВАМ это удалось?

Пока посланник задумчиво ее рассматривал, она быстро добавила:

— Подождите меня здесь. Я скоро вернусь. Если… кто-то покажется, кричите громче. Чтобы я услышал и мог спасти вас.

Это звучало абсурдно даже для нее. Но на посланника, кажется, подействовало.

Он смотрел на нее со странной смесью удивления и возмущения.

— Спасете меня, значит?

Катарина преувеличенно серьезно кивнула:

— Да.

— Тогда, чтобы со мной ничего не случилось, я иду с вами.

— Нет!

Она даже не поняла, что выкрикнула это вслух. Нельзя подпускать его к мандрагоре. Если он увидит дерево, то сразу поймет, что это Мертвая Алхимия. Самая темная, какая только может быть.

— Нет? У вас там что, свидание с очередной сароен?

Катарина не могла удержаться, чтобы не съязвить:

— Для свиданий с сароен я выбираю более… уединенные и изысканные места.

Посланник бросил на нее хмурый взгляд:

— Куда уж уединеннее… Вы просто не хотите, чтобы я видел… что?

Катарина сжала кулаки:

— Я уже говорил… Вылечить вашего товарища может только Мертвая Алхимия. А вы служите королю. Зачем давать вам дополнительные доказательства того, что я нарушаю закон?

Он вдруг обхватил пальцами ее подбородок, поднимая лицо Катарины выше:

— Вы всерьез думаете, что я поступлю настолько подло?

Катарина пожала плечами, стараясь не поддаваться отравляющему притяжению королевского посланника:

— Кто знает, чего от вас можно ожидать.

Пока она говорила, пальцы господина Вана скользили по ее коже, и на несколько дурманящих мгновений, Катарине показалось, будто он ласкает ее. Если она не задушит в себе эту проклятую женскую слабость, то потеряет все.

Мужские пальцы сжались на подбородке, снова притягивая ее лицо:

— Я кто угодно, но не жалкий предатель. — Палец господина Вана скользнул по ее нижней губе, с силой надавливая и заставляя приоткрыть рот: — Вы опять испачкались…

Ласковое движение было совсем не попыткой стереть грязь с ее лица. Хоть она в этом и не разбиралась, но каким-то особым чутьем чувствовала, что это… ласка. Вот только зачем посланник это делает? Думает, что его обаяние действует не только на женщин, но и на мужчин?

Отдернув голову, Катарина постаралась как можно тверже произнести:

— Если вы донесете на меня королю… или расскажете кому-то в крепости… я нарушу клятву и использую свои знания во вред. Отравлю вас.

Господин Ван горько усмехнулся:

— Убить кого-то не так легко, как вы думаете.

— Кто сказал, что Я вас убью? Вы сделаете это сами, не вынеся нестерпимых мук.

— Буду иметь ввиду, что не следует ничего брать из ваших рук.

Катарина скопировала его усмешку:

— Для вас я придумаю что-нибудь особенное.

Глаза господина Вана ярко вспыхнули, озарив тьму не хуже фонаря.

Угрожающе он прошептал:

— Буду надеяться на это.

От его слов внизу живота что-то сжалось, и по телу растеклась обжигающая лава. К щекам прилил жар, и Катарина опустила фонарь вниз, чтобы скрыть свое лицо.

— Идите за мной и не сходите с тропы. — Она отвернулась и зашагала вперед, перешагивая узловатые корни и покрытые мхом валуны.

Насмешливый голос посланника звучал не громче шороха листвы:

— Где вы здесь видите тропу?

Лучше, если она вообще не будет с ним разговаривать. Катарина остановилась, заприметив знакомое дерево с вырезанным на нем столбиком символов. Язык древней алхимии. Мертвой. Последнее предупреждение.

«Входя в туман, будь готов обнажить душу и раскрыть свои секреты.»

Катарина решительно кивнула самой себе и ступила на первую ступеньку выдолбленной прямо в земле каменной лестницы. Стоило ей сделать шаг, и лес вокруг начал заволакивать туман.

Дыхание с шумом вырывалось из груди, и контролировать его было невозможно. Боясь тревожить тьму и обитающих в ней существ, Катарина пыталась взять свои эмоции под контроль, но выходило плохо. Ночью здесь намного страшнее, чем днем.

Спустившись в небольшую лощину, она подняла фонарь над головой, освещая серо-голубую темноту. Из тумана к ней тянулись руки-ветви огромного дерева. Казалось, что некоторые его сучья загибаются спиралями. Вот оно…

Где-то в тумане раздался женский смех, а потом кто-то совсем тихо запел печальную мелодию. И снова послышался чей-то смех, на этот раз — мужской.

Чем ближе Катарина подходила к дереву, тем отчетливее звучали голоса. Серебряный колдовской свет луны каким-то чудом проник сквозь туман, превращая его в сверкающую дымку. И в этой дымке слишком легко можно было сбиться с пути.