Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Бадирт ни свет ни заря ворвался в материнские покои. Волею случая это совпало с тем самым моментом, когда Окайре наконец удалось сбросить с себя силки бессонницы и наконец отдаться приятному забытью. Принц, однако, либо не заметил этого, либо не придал значения: его в тот миг заботило лишь одно.

– Я слышал, что Тихх сегодня возвращается из странствия в Подгорье!

Королева часто заморгала, с трудом возвращаясь к реальности. Уж не снится ли это ей? Вчера ее сподобился навестить супруг, сегодня – сын. «Судьба балует меня», – горько усмехнулась королева сквозь разлетающиеся обрывки сна. Лишь бы встреча с Бадиртом не закончилась так же, как и с его отцом: третьей неудачи (удручающая сцена у Святилища, завершившаяся обмороком, тоже не давала королеве покоя) она, пожалуй, не выдержит. Так чего же хотел от своей матери не на шутку взволнованный принц? Что привело эту жертву переменчивого настроения в покои королевы с утра пораньше?

– Кто возвращается? – Королева собирала по частям не только саму себя, но заодно и суть беседы с сыном. Маленькие взрывы в голове и сосущая внутренняя пустота изрядно усложняли эти две задачи. – Этот блаженный без родины? Тарх?

– Тихх, матушка. Его зовут Тихх.

Как же надоело Окайре это приторно-ласковое обращение сына, когда ему было что-то от нее нужно! Нет бы всегда так, а не только когда требуется ее разрешение на какую-нибудь прихоть или вмешательство в его споры с отцом и дядей!

– Да, конечно – Тихх, – спокойно кивнула королева. – И что же, ты хочешь послушать его сказки? Не слишком ли ты уже для них взрослый, мой мальчик?

Нет, в глубине души Окайра не считала Бадирта достаточно зрелым даже для участия в заседаниях совета (ох уж это Каффово воспитание: видит в нем не сына, а только преемника!), однако принялась играть с Бадиртом в ту же игру. Ибо знала, как приятно сыну любое признание его мнимой взрослости.

Странно. Это не подействовало.

– Какие сказки! О чем ты, матушка? Уж не думаешь ли ты, что он сам их сочиняет, чтобы вытягивать из деревенских простачков милостыню или пожертвования? – Бадирт вскинул бровь, словно услышал самую большую в мире глупость. – Он па-лом-ник. Он пешком странствует по всему острову. Он видел горы, равнины, степи, пустыни и болотные пустоши, – разъяснял Бадирт с таким видом, будто втолковывал основы основ несмышленому ребенку. – И он собирает там не сказки, – принц даже сморщился, произнося это слово, – а истории. Сказки и истории. Ты вообще понимаешь разницу?

Меньше всего Окайре хотелось сейчас обсуждать какие-то пространные, общие категории. И вообще говорить о том, что не имеет отношения к будущему ее семьи и всего Харх. Тем не менее на нее испытующе смотрели два черных уголька в ожидании ответа. Кто знает, быть может, этот разговор растопит лед между ними? Тогда ни в коем случае нельзя сейчас отмахиваться, как бы физическая слабость ни путала мысли.

– Я думаю, что и то и то – плоды народного воображения, – изрекла наконец королева. Она села на постели, борясь с головокружением. От нее ускользнуло, что Бадирт разочарованно скривился. – Только в сказках выдумки много больше. – Окайра взяла с туалетного столика костяной гребень и принялась расчесывать спутанные волосы. – А истории – те же сказки, только выглядывающие из кривых зеркал прошлого.

Косой взгляд на сына убедил королеву в том, что мальчик наконец призадумался. Может, сейчас получится придать его новым мыслям желаемое направление? Ибо неизвестно, когда снова представится такая возможность. И Окайра со значением добавила:

– Среди цветных стекляшек, если очень постараться, можно отыскать истинные самоцветы. Это предания отдельных народов, чудом сохранившие свою форму в горниле времени. Достоверные и правдивые. Не раздавленные молотом лжи. Не отлитые по формам политических целей, которым вынуждены были служить. – Королева отдышалась. Слабость и красноречие – более чем странный союз, однако выбирать ей не приходилось. – Их очень и очень мало, Бадирт. Они скупо рассеяны по острову и умеют отлично прятаться: в толщах рудников, в ледяных узорах горных пиков, в крупинках песчаных барханов… Лучше всего они прячутся от поддельных пророков, оракулов и странствующих вещунов, которых последнее время уж больно много сваливается на нашу голову.

– Ты считаешь, что Тихх врет? – вскинулся Бадирт.

– Я ни разу не слышала его… повествований, чтобы судить о них, – сказала Окайра. – Быть может, в них и кроются те самоцветы, о которых я тебе говорила… Кто знает, возможно, в его рассказах ты найдешь целые их россыпи. Однако теперь у меня вопрос к тебе, сын мой. – Принц удивленно уставился на нее. – Понимаешь ли ты теперь разницу? Сможешь отличить правду от лжи?