Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Слушатели Тихха, от принца до оборванного попрошайки, пришли к нему, чтобы забыться. Вместо этого они были вынуждены вспомнить. Горькая правда в том, что в утерянных воспоминаниях, прозвучавших тем вечером, мало кто получил вожделенное утешение. Все, что хархи услышали, было приглушенными грозовыми раскатами надвигающейся бури.

Вовсе непохожей на обычный слепящий смерч Скарабея.

А безумный странник лишь смотрел в обуглившееся к ночи небо, будто читал на его полотнище свое стихотворное сказание, и слово за словом обрушивал на слушателей тяжкое бремя прошлого. Всю его мощь и безжалостную истину.

Тихх и впрямь знал свое дело.

Были некогда существа огромные,

Их крыла хлыстами били оземь,

А клыки их ленты сплошь багровые

Распускали по землице огненной.

На заре времен то было лиходейство,

Рыскало здесь и там зло крылатое,

Не нащупали пращуры верного средства

Отвести ту беду от родных пенатов.

То не хархи были, не рыжеголовые,

А их предки – землепашцы, не воины,

Не к лицу им те венцы терновые,

Что судьба примерить уготовила.

Захлебнулся кровью Пастуший остров —

Не всегда он Огненным звался, —

Разорили его крылатые монстры,

Не оставив камня на камне.

С топорами войны незнакомые,

Им не дали отпора жители мирные —

Пятью пастухами повсюду ведомые,

В битву неравную они не вступили.

Умывалась слезами земля плодородная,

По землепашцам своим убиваясь,

А война та, змея подколодная,

Все куражилась, все насмехалась.

Пять пастухов-чародеев бежали

От народа, клыками распятого:

Чародейство их было лишь в созидании,

От него на войне проку мало.

Семеро выжили в аду том кромешном —

Шестеро старцев и одна девица,

Разожгли костер до вершин до снежных,

Чтоб из памяти выжечь любимые лица,

Чтоб тела оскверненные в нем упокоить,

Коль убийцы с клыками посмеют вернуться.

«Плоть невинных их боле не вскормит!» —

Так они у огня утешали друг друга.

Утром вздохнули над пепелищем,

Повязали узлы с остатками скарба

И поплелись оборванцами нищими —

Ни любимых, ни дома, ни сада.

Ничего от той жизни им не оставили —

Все расхитили мародеры проклятые;

Месяцы, годы странники тщетно искали

Земли, что не отравили крылатые.

Шли они всемером днем и ночью без устали,

На коротких стоянках сном забываясь,

В звездном свете черпали мужество.

У высоких костров в лесах согревались.

День настал, когда иссякла надежда;

День пришел, когда кончились силы

И когда вольный ветер прибрежный

Просвистел: «Кругом только могилы».

А они уж и правда устали

Тела огню предавать без конца и края,

Взглядом грызть далекие дали —

Истощили их донельзя поиски рая.

Никого не нашли сироты-скитальцы,

Смерть и разруха больно били по темени.

И сказали тогда девице старцы:

«Ничего не осталось от пастушьего племени,

На произвол судьбы праотцы нас бросили,

Нам осталось немного времени,

На часах наших – поздняя осень.

Суждено ли нам сгинуть в безвременье,

Иль истории нить не прервется —