Лекции по искусству. Книга 2

Но, к сожалению, он остался невостребованным. И, если тезисом Конфуция было «Деяние!», то тезисом Лао Цзы было конечно не оно. Не деяние. Вы видели, когда-нибудь таких сувенирных китайских божков? Сидит такой толстый человек в халате, с такими большими ушами и качает головой. Это образ даоса.

То, что он толстый и означает «Не деяние». Он сидящий в медитации. И этот его халат, дай бог, чтобы он до тела не дотрагивался.

Хотей — бог радости и веселья

Конфуцианство есть всеохват и Конфуций разделил общество на классы. Вот в Риме общество было разделено на классы и с этого момента началось римское государство. И Конфуций точно так же разделил общество на классы или такие чиновничьи подразделы. И с того момента началось государство. Это было упорядочение.

Я хочу сказать, что если Конфуций создал великую большую энциклопедию «Десять черных крыл», где написано все: начиная от того, что носить до того, какие цветы дарить свекрови или что подарить на свадьбу, то вся школа Лао Цзы создала даос. Даосы напоминают ранних гуманистов итальянского Возрождения, что бродили в садах, стихи читали друг другу. И эти были точно такими же — читали книги друг другу, играли на музыкальных инструментах и это была такая изысканная культура! Они издавали в третьем веке рассказы с описаниями, как в энциклопедии, с галереей выдающихся персонажей эпохи, их афоризмами. И тогда, впервые, появились рассказы и анекдоты о Лао Цзы. Кристаллизуется вся их эстетика и энциклопедия начинается следующими словами: «Собрались мы в душистый сад под персики и сливы. И дело радости под небом установленным законом в семье людей мы исполняем здесь. В весеннюю ночь пируем в саду, где персик и слива цветут». Представляете себе, что это 3 век? Где-нибудь. Хоть где. Это же кто так пишет? Какой-нибудь Марсель Пруст. Они же были такими декадентами! Чистейший Пруст. А что такое жизнь? Все под сенью девушек в цвету. Пируя в лунную ночь и глядя на какую-то гору. Они создали всю лирическую поэзию Китая, всю лирическую китайскую живопись. И самое главное музыку. Они соединили музыку с жестом, они декламировали стихи под музыку.

К отшельнику в горы отправился с посохом я,
Пустынной тропою бреду все один и один.
В скалистых ущельях не видно людского жилья,
Лишь пение лютны доносится с горных вершин.

Ну, это просто лорд Байрон какой-то! Какой-нибудь Малларме. Не знаю.

На южных отрогах алеет кустарник лесной,
По яшмовой гальке рассыпала брызги река,
Резвится рыбешка, взлетая над мокрой водой,
К чему музыканты, когда отправляешься в путь.

Вам нравится? Я готова на «бис» исполнить. Это совершенно потрясающая лирическая рифмованная китайская поэзия. И обратите внимание, что все это не китайская танка, где «вопрос-ответ», «вопрос-ответ», а это все импрессионизм. Это все плывет. Это мелькают одни мгновения.

Деревья в тумане стояли зеленой стеной,
Далекая песня звучала у горных застав.
Под песни и флейты вздохнул я с глубокой тоской,
Проникни же в тайну, что вещие травы хранят.
И будешь до смерти волшебный вдыхать аромат.

То ли Брюсов, то ли Малларме, а они до новой эры гудят и гудят. Пишут о Лао Цзы.

«Кто говорит — ничего не знает. Знающий — тот молчит. Эти слова от людей я слышал. Лао Цзы сам сказал. Но, если философ Лао именно тот, кто знал, как получилось, что он составил книгу в пять тысяч строк?». И, действительно, если он весь в молчании и в тайне, то как получилось, что он написал свою книгу? Это тоже вопрос без ответа. Вдыхая аромат персиков под новой луной. Что это все такое? Непонятно.