Лекции по искусству. Книга 2

Волкова: А вы поживите с мое (смех). Вот рты-то поразеваете. Порой смотришь в зеркало: Ты кто? Есть ответ? Нет ответа. Ну, иногда, что-нибудь почитаешь такое и нащупываешь. Ну, не с подушками и с сигаретой общаться! Поэтому театр и главный. Для истории, как прошедшего времени, важны артефакты, а для настоящего времени важно действие настоящего времени. Позволю себе пойти глубже, именно потому, что это связано с античным театром, который, как мы с вами выяснили, до сих пор остался. Он не остался тем, каким был, но он остался со своей задачей, обращенной к каждому человеку. Для них важно было то, что также, как и олимпийские стадионы, театр посещают все. Театр — это особое дело. А вы знаете, как они называли то, что происходило на сцене? «Действие на театре». Не «в театре», а «на театре». Они задавали зрителю вопросы и тот, копаясь в себе, отвечал. Театр — это Зеркало, что ставится перед людьми. Вспомним принца Гамлета. Что он делал со своими родителями? Вот стервец был! Помните? А они что? Они узнали себя мгновенно. Он им говорил, говорил и то, и это, а те не реагировали, а когда он пьеску свою сыграл, они живенько зашевелились. Быстро сообразили, что к чему. Театр — это самое главное.

Во-первых, театр очень давно потерял связь с архитектурой, поэтому большинство великих актеров и драматургов, таких как Брехт, Мейерхольд, Станиславский пытались архитектуру театра подвести в соответствии с драматургией. Как только появляется театральный реформатор или театральный мыслитель, первое, чем он занимается, это выходит на Эсхила и пытается найти для драматургии абсолютное пространство, которое эта драматургия и дает. Есть другая тенденция и эта тенденция театральная, что было чуждо античности, но очень близко к европейскому театру. Собственно, их только две. Стационарная установка, что была в театре «Глобус» у Шекспира. Хотя именно этот театр очень концептуальный, но для них, в этой их концепции мирового пространства, была стационарная установка. Я знаю очень много о руководителях театров и художниках. Я сама видела на разных выставках, где пытались создать такую установку, на которой можно сыграть все пьесы. Самые знаменитые установки в наше время — это установки Александра Тышлера и Мейерхольда. Для них эта стационарная установка на драму. А скажите, как вы думаете, сейчас в античном театре играют спектакли?

Студенты: Да!

Волкова: Конечно! Разумеется! Там проходят фестивали, концерты. А почему? Это что экзотично, и ты сразу чувствуешь себя древним греком?

Студенты: Много народу помещается. Подходит всем. Акустика хорошая.

Волкова: Подходит всем? Вы что юбку шьете?

Студенты: Ну, конечно, это и экзотично, и ты себя чувствуешь древним человеком.

Волкова: Ну, как вам это нравится?! Им лекции читаешь, а они не помнят ничего. Вот все в пустую. Как вы считаете, я стараюсь? А почему у вас все пустое. Я вам говорила об акустике?

Студенты: Мы же сказали сразу!

Волкова: Тогда приношу извинения. Неприятно быть виноватой.

Студенты: В этом классе нормальной акустики нет.

Волкова: У меня в жизни был совершенно потрясающий случай. Я первый раз пришла в киноцентр на Дружинниковской, после того, как он был торжественно сдан. Пришла к Климову в гости — он первый туда въехал со всем балаганом и сидел улыбающийся, в окружении портретов Эйзенштейна. Они были повсюду. Все в порядке (смех). Говорю: «Здравствуйте». И понимаю, что не слышу голоса. Он не резонирует. Это было уникальное пространство. Там не было слышно ничего, в пределах 7-ми метровой комнаты. Абсолютная аннигиляция звука, о чем очень трагически писал Мандельштам:

«Живем — под собою ничего,

Странное нашей речи на десять шагов не слышно».

Вот и все. Отсутствие акустического эффекта — это есть отсутствие адекватного отклика. Это есть идеальные условия для «НЕ ДИАЛОГА»! Это его полное разрушение. А в искусстве главное акустика. Это самое главное. И запомните, театр — это акустика. «На всякий звук свой отзвук в воздухе пустом родишь ты вдруг». Это эффект эхолотики.

Эти мерзавцы, как они называются — древние греки, которые не пили хорошее вино, плохо ели, без тоски не вспомнить, пели так же, как и пили, но строили так! что сейчас, когда приезжают тонны туристов, то что они делают, попадая в амфитеатр? Начинают шуршать бумажкой. «Папа, ты меня слышишь?» «Слышу». И тот стоит в оркестре и шуршит бумажкой. А наш турист? Не выругаться в оркестре — это просто преступление. И вот пошли сплошные согласные, звонкие, глухие. В каждой точке слышно великолепно. Так что, вот так. А для чего нужна была акустика? Эффект акустики — это объединяющий эффект слышимости.

Этот театр выстроен, как рупор.

Театр

Маска

Маска

Маска

Маска

У актеров на масках были надеты маленькие рупорочки, рассчитанные на эффект абсолютной слышимости.