Лекции по искусству. Книга 2

Лекция № 8 Греция, Римская цивилизация

Идея и душа — Греция и Рим — Две идеи Рима и его округа

Волкова: Это что за падение нравов? (смех) Куда все делись? Смотрите, что делается! Ну, рассказывайте, почему падает авторитет фирмы.

Студенты: Сейчас фестиваль студенческих документальных фильмов «Святая Анна», там многие из наших выставляют работы.

Волкова: Значит ушли на фронт. Как поется в одной песне «А я ничуть об этом не жалею». Я хочу сказать, что совершенно больна и совсем не хотела сегодня идти на лекцию. Но я такой «высокоорганизованный китаец», что всегда прихожу. Здесь специально сидит Ирина Валерьевна, чтобы через какое-то время отвести меня отдыхать. Я сегодня пол Паолы. Понимаете? Я никуда сегодня не гожусь. Поэтому, если вы сегодня ничего не поймете, то так и скажите: «Вы, Паола Дмитриевна, чего-то бормотали по своему скудоумию, но мы так ничего и не поняли». Я и перечитаю. Бывают же такие нулевые состояния. Сосуды.

Студент: Бэй Хуэ надо помассировать и все пройдет (смех) Могу показать.

Волкова: (смеется) Как высокоорганизованному китайцу мне это вряд ли поможет… Что я хочу сказать. Я хочу закончить наш с вами прошлый разговор, который, если вы помните, заключался в том, что мы обсуждали пифагорейскую систему, сократовскую майевтику. Я просто хочу подвести итог нашим разговорам и еще прочитать вам цитату из диалогов Платона, как формулу, выведенную самим Сократом по задаче майевтики. Это очень важно.

Сократ неоднократно говорил о том, что мать его была повитухой — принимала детей. Он очень этим гордился и говорил, что он — сын своей матери и своей деятельностью похож на нее. Как задача повитухи состоит в том, чтобы вывести на свет находящееся во чреве дитя, так и задача мудреца состоит в том, чтобы вывести на свет все скрытое в глубине души и помочь ей вовремя появиться через родовые муки. Учение о душе, как представление о некой идее, была свойственна уже Пифагору, и если есть какая-то мысль, которая при всем своем многообразии и противоречии проходит через всю античную философию, то это мысль о идее души. Это и есть учение о душе и о том, что мы рождаемся не пустыми. Мы рождаемся с врожденными идеями. Если для Сократа вопрос нашего содержания был вопросом души, которой надо помочь родиться, то в учении о душе Платона — это представление о том, что идеи просты вообще. Все идеи просты. Суть в этом. Переусложненные идеи нежизнеспособны.

Если мы, с этой точки зрения, будем вспоминать все, о чем мы с вами говорили, то обязательно отметим, что идея античного ордера исключительно проста. Идея представления о пластической красоте бесконечна проста. И Микеланджело потом скажет: «Скульптура — это удаление всего лишнего». Это стремление ко всему максимально простому. К тому лаконичному состоянию, что несет в себе всю полноту идеи. Только так делается любое искусство. Сергей Эйзенштейн пришел как-то к Президенту Академии художеств Игорю Грабарю и сказал, что пора бы при Академии создать сектор кино. Грабарь не стал вдаваться в подробности, так как был человеком другой эпохи и ко всему этому чужд, как и я к нанотехнологиям, но Сергей Михайлович был авторитетом, и Грабарь сказал: «Дайте честное слово, что кино — это искусство». Подумайте, какие были времена. (смех) И Эйзенштейн дал ему честное слово, которого было достаточно для того, чтобы при Академии искусства кино было признано искусством и образован сектор кино.

Почему я говорю об этом. По двум причинам, если хотите знать. То, что связано с бессмертием греческого искусства, с тем что оно комментирует вот уже на протяжении 2,5 тысяч лет и будет комментировать, пока существует европейский античный мир — это учение о душе, как врожденной идее, постоянно обсуждаемой античной философией. Оно находит себя в идеях и сочинениях Пифагора, стОиков, софистов, философии Платона и Аристотеля, как бы они не были между собой различны. Но есть, кое-что еще, что безусловно их объединяет. Идея и есть душа. И душа есть идея.

Обязательно должна быть идея. Она просто должна быть. Не ее упрощенная форма — она должна быть ясна. А уж как вы ее воплотите — это другой вопрос. Но изначально, в глубине всего, лежат идеи.

Я начала с того, что от греков до нас дошли идеи. Идеи театра, идеи художника и материал, идеи Пигмалеона, идеи бесконечно и вечно живущей души искусства, идеи ордера, идеи философии. И, где-то в них надо искать главное, потому что у них очень много разных аспектов. Но главное, конечно, это тема идеи и она всегда представляет собой нечто одушевленно-одухотворенное. Идея — это не мертвая вещь — это матрица Дао. Идея — это суть сути. Идея и есть суть.