Лекции по искусству. Книга 2

Когда Леонардо писал «Тайную вечере», он писАл ее, писал и мучил всех вокруг. Я на прошлом занятии рассказывала, что под Миланом есть доминиканский монастырь с внутренним двором и настоятель этого монастыря попросил Леонардо написать на стене картину, которую всегда пишут в трапезной — «Тайная вечеря». И Леонардо согласился. И в этой трапезной, а она такая большая, на стене, которую выбрал для росписи Леонардо была дверь, ведущая прямо на кухню.

«Тайная вечере» в доминиканском монастыре под Миланом

Этот монастырь славился своими поварами и люди ездили в него обедать, как в лучший ресторан Милана. При этом повара придерживались религиозного календаря и еду готовили согласно с ним. И монастырь слыл очень доходным и цветущим местом. И Леонардо, конечно, потребовалось расписать именно ту стену, где была дверь — стервец был редчайший. Разумеется, дверь он приказал заложить. Те то думали, что он и дверь использует под композицию, а тот ни в какую — закладывайте дверь и точка. Настоятель монастыря схватился за голову — бизнес-то полетел, говорит: «что же ты делаешь, Мастер, а как мы будем людей кормить и поить? Мы это, как раз через эту дверь делаем».

А тому, как с гуся вода. Только посмотрел косо и сказал: «Еще раз рот откроешь, напишу Иудой» (смех). Тот отполз, как будто его и близко не было, потому что от Леонардо это можно было ожидать. Тут не до бизнеса, тут хоть вешайся. И им оставалось только одно: бегать с этими блюдами через галереи. А пока бегаешь, еда остывает. То есть свою работу Леонардо начал с того, что просто закрыл трактир. А почему? А просто так.

И «Тайную вечерю» он писал так же. Не как было принято, а по своему усмотрению. Он никогда не писал принятой техникой живописи. Когда Леонардо был еще молодым человеком, то сам изобрел инструменты и свои знаменитые красители для своих работ. Ту же дымку, кроме него, никто никогда не писал. И для росписи трапезной он взял Евангелие от Матвея, список апостолов и тот момент, когда Христос кладет свою правую руку открытой ладонью вверх и произносит свои роковые слова о том, что один из учеников предаст его. Они тут же все галдеть начали: «Не я, Господи!». И Леонардо внезапно заинтересовало, какой жест делает человек, исходя из его индивидуальной психологии. Не вообще, а вот как поведет себя Петр, как Варфоломей, как Иоанн и т. д.

И он пишет о том, как слова Христа поражают его учеников, подобно удару молнии. Кто-то реагирует бурно, кто-то просто блеет, кто-то в обморок падает. Леонардо, как художник, понимает, что поверить в действие на картине можно только через жесты, потому что они всегда опережают слово. Жест первичен. Правда находится только в жесте. Он мгновенный и бессознательный, и поэтому он должен писать каждого участника с жестом. И он пишет. «Не я», — говорит Яков своим жестом, Петр поднимает сразу две руки, Иоанн теряет сознание просто потому, что он психологически не может реагировать на слова Учителя по-другому, — он выпадает из жизни. И Леонардо, рисуя эти жесты, параллельно ведет исследовательскую работу и пишет: «Мысль изреченная — есть ложь». Он это не написал, но сказал, что собственно слово всегда закрывает, а жест обнажает.

Он ставит перед собой вопрос: а что есть в человеке такое, где жест, мысль и слово связаны между собой? Есть ли в нашем институте, который называется «человек» тот центр, что заведует соединением жеста, мысли и слова? Причем заведует этим в не учитываемые доли секунды или времени. Как вы считаете, этот вопрос может быть актуальным? Ответил на него кто-нибудь? Никогда. Ни Фрейд, ни Бехтерев — никто. До сих пор. И все те физиологи, нейрохирурги, нейрофизиологи и другие, кто посмелее, ставят себе это вопрос. И помыслили, и жест сделали и сказали. И он говорит самому себе: «Придется посмотреть, как это получается». И начинает изучать анатомию. А для этого ему нужно было обнажить весь аппарат человека. И он начал снимать кожу. Просто.

Разумеется, «Тайную вечерю» он до конца не дописал, потому что ему стало скучно до невозможности. Вместо этого, он изучает все кости, мышцы и самое главное — механизм сцепления. Вы когда-нибудь смогли бы себе такое придумать? Это помимо всех его изобретений. Как? Откуда? Я видела этот атлас целиком. Ведь это страшное дело, что он делал. То есть он создал атлас анатомии и физиологии человеческого тела. Доскональный! И пишет на полях: «До чего же громоздкий инструмент. Но дело не в этом.». И тут же начинает заниматься мозгом. У него есть атлас, где он исследует мозг человека.

Студенты: А, где он работал?