Лекции по искусству. Книга 2

А почему они называли себя волхвами? А потому что волхвы — предтеча. Они правовестники, они первые пришли и сказали: «Он!». И принесли ему дары. И они ассоциировали себя с этим сюжетом и сказали: «Мы первые подошли к источнику жизни и к новому. С нас начинается поклонение новому. Мы глашатае этого нового. Мы новые волхвы. У нас новые идеи и у нас новый путь. У нас новый бог. У нас все новое. С нас открывается эта страница». Поэтому все их и писали, а иногда по 2–3 раза. Но у каждого художника волхвы со своим знаком, и они всегда включали портреты Медичи.

Но в «Поклонение волхвов» есть еще одна программа. Это программа пространства. Потому что это шествие, это вглубь, это движение внутри пространства, а все новое начинается с изменения пространства. И для Леонардо пространство никогда не бывает простым. Для него оно всегда вещь таинственная, потому что он или не знает о том, что говорит, или он включает пространство ведомое и пространство неведомое. Это потрясающе, как он пишет эти лунные поверхности или соединяет пространство ведомое и неведомое. А как он этим карандашом мотивирует? И дуб мамврийский, и странная обрывающаяся архитектура. Эти лестницы, идущие в никуда, не проясненные фигуры. У меня не было времени заниматься этим, так как я занималась другими картинами. И вдруг, здрасте. Вы, что-нибудь подобное видели?

Студенты: У Эшера есть тоже.

Волкова: А у Эшера откуда? Я Эшера хорошо знаю. Откуда они все? Это он сам что ли? Значит, посмотрите. Помните, я вам рассказывала о «Мадонне Бенуа»? Вот она.

Мадонна Бенуа

А теперь посмотрите на ее мордочку. Видите? Что скажите? Это одно и то же лицо с Джокондой? Типаж один. Круглолицая. Наше самое большое приобретение. Одна гениальная реставрация чего стоила! А знаете, как Бенуа установил время? По брошке. На ней надета брошка, а она реквизит мастерской Вероккио. У художников был свой реквизит, и они его цепляли на разные вещи. И Бенуа установил по этой брошке, что Леонардо написал эту картину незадолго до того, как его выгнали из мастерской. Он был уже сложившимся художником. Прическа флорентийки, эти косички, косички, косички и сзади такой хвост золотой струится. Выбритый лобик. По существу, эта работа, которую сделал мальчик-подросток. Если в «Св. Анне, Марии и Агнце» нимбов нет, то здесь вы их видите. Тем не менее композиция эта необыкновенно интересная и поговорим о пространстве.

Она сидит около итальянского полукруглого окна, сложное пространство определено оппозиционным окном в глубине, где есть уголок. Кто она? Девочка, нянька или мать? Чем она занимается? Хочу вам напомнить, что на всех иконах и во всем средневековом искусстве, Мадонна держит на рукам младенца уже в гиматийе, которое указывает на то, что у нее в руках мудрец, будущий судья небесный и даже, когда он щекой прижимается к ней, на нем мужской гиматий. Он всегда в средние века изображается вне возраста. По сути тот, кто не сошел с материнских рук и младенец, и муж одновременно. И Леонардо говорит: «Не смешите меня. Я католик только, как прихожанин». Присмотритесь, она ведь держит на руках нечто несусветное. Перекормленное, потрясающих размеров, бегемотоподобное (смех), складок не пересчитать. Жирный и тупой младенец. Почему тупой? Она цветок держит, а он, посмотрите, как он глаза свел. Треугольник сюда падает: от глаз к цветку. Глаз косит к носу. Он фиксирует эту точку, а рукой поймать цветок не может. Интеллекта нема. И он сделал из руки такой крючок. Видите, палец? Второй рукой он придерживает ее руку. Таким образом устанавливает ее в неподвижности. Этим пальцем-крючком пытается зацепить цветок. Судя по внешнему виду ему не меньше 8–10 месяцев, а по интеллекту 4, с натяжкой. Еле-еле.

У меня сейчас есть маленький ребеночек обожаемый — правнучка, так она в свои четыре месяца все хватает. А этому восемь. Жирен и недоразвит. По весу равен мамаше. (смех) Это что серьезно делается? Это сознательно делалось или нет? Как вы считаете, могла понравиться такая картина. А уж когда вы к ней близко подходите, то зрелище фантастическое! Она маленькая такая, но как написана! Какие складочки. Дело в том, что он все умел, как художник. Он уже предлагал свои сугубо несовременные программы. И как ему отвечала Флоренция? Делала вид, что они этого не замечают. Боялись его. Они просто не знали, что с ним делать. Уже тогда, когда он был мальчиком, у него сложились особые отношения с обществом. Люди все были гениальны, им было понятно, что они имеют дело с особым экземпляром. И вот, когда эта «Мадонна Бенуа» появилась в Эрмитаже, канцлер Литта просто сошел с ума и решил, что ему тоже нужен Леонардо. И он купил в Италии картину, о которой все кричали: Леонардо, Леонардо, Леонардо. А я говорю вам: Нет! — это не Леонардо и докажу почему.

Мадонна Литта