Лекции по искусству. Книга 4

Голландская школа была совершенно особой, удивительной школой, особенно популярной в России. Петр Первый, который очень любил Голландию и работал там на верфи, учась кораблестроению, привил России вкус к «малым голландцам».

Россия обладает огромной коллекцией этих художников. Но, как заметил один из замечательных людей, глава филологической школы Юрий Михайлович (а у него есть удивительные наблюдения) всякая культура структурирована, и имеет свою структурность, то есть свою классическую школу, свой уклад, свои этические, свои художественные принципы. Такой, очень четко выраженный классицизм. Но в этой структуре или в этой культуре обязательно есть издержки. И это так! Вот такой издержкой голландской классической школы, несомненно, был Рембрандт ван Рейн. Я хотела бы сказать о том, что в искусствознании Рембрандта принято называть «большой голландец». Мне не нравится это разделение, потому что голландские художники не были «малыми», а он не был «большим». Я не хочу употреблять такого пышного и немного стершегося термина, как «гений», но он был просто совершенно другим. Вот, взял, и родился совершенно другой художник!

И если они видели, хотели и изображали красивые шелковые юбки, красивую утварь и чистые дома, то его, конечно, интересовало совершенно другое: не внешнее, а внутреннее содержание. Его более всего волновали недра человеческого бытия, недра человеческой души. Может быть, поэтому, у него такое огромное количество автопортретов, выполненных и живописью, и в офортной технике, которой он много занимался и поэтому, по сей день, является одним из величайших мировых мастеров. Его интересовала та невидимая жизнь, которая и есть жизнь сущностная. А «малых голландцев» не интересовала эта невидимая жизнь, их интересовали эпидермы жизни, поверхностные образы, и поэтому они были прекрасны.

Уж чем он очень и отличался от всех своих современников — так это тем, что его страсть, его внимание и его внутренний интерес были сосредоточены именно на той религиозной живописи, заказы на которую в Голландии 17-го века, в протестантской стране, были совершенно непопулярны.

Автопортрет

Перед вами один из многочисленных автопортретов голландского художника Рембрандта ван Рейна. Я называю этот автопортрет «человек на все времена». Он вызывает у меня такое ответное чувство. Посмотрите на него — он стоит перед нами в рабочей робе, со спрятанными руками за пояс, в какой-то странной такой шапке лопухом, и очень внимательно смотрит на нас. Скорей всего, он пристально всматривается в даль вневременья. Он чувствует себя на какой-то точке соединения момента написания портрета (то есть определенного времени) с бесконечным временем, которое он видит перед собой. Вот, действительно, Рембрандт ван Рейн принадлежит времени. И чем больше мы всматриваемся в его творчество, чем больше мы думаем о нем, тем больше вопросов вызывает у нас эта личность.

Рембрандт, по своему рождению был из города Лейдена. Сын зажиточного мельника, подобно «гадкому утенку» превратился в прекрасного лебедя и, как некий херувим, занес нам песен райских.

Поверьте, его жизнь отличается от обычного хода жизненных программ. Как будто бы для него была выбрана специальная судьба, которую он прошел до конца. Бесконечно желая соединить себя с голландской школой, иметь заказчиков и выполнять заказы, он очень быстро понял, что это просто невозможно, в силу его абсолютной инакости. И эта инакость заключалась в нем самом. В том, что его интересовала не только глубокая внутренняя природа человека, но его интересовало и другое. Между прочим, именно с этим интересом связано то, что он писал такое количество картин на библейско-евангельские сюжеты, которые составляют две трети его творчества, в то время, как голландцы таких картин не писали.