Лекции по искусству. Книга 4

Я видела все фильмы о Рембрандте, в том числе фильмы не такие уж и старые — десятилетней давности, и мне не показалось, что Голландия любит Рембрандта. Она знает, как он велик, она знает, сколько он стоит, она знает, как он ценен, но я бы не сказала, что он приятен Голландии. До сих пор. Иначе бы, в этих фильмах, не стали бы перечислять, скажем, не скромные гадости его жизни, которые были или нет — никто не знает. Никто не знает, но обязательно на них делается акцент.

Вот религиозных картин Рембрандта в этих фильмах, почему-то не показывают, а показывают только какие-то его неудачные картины на какую-то тему, портреты, а религиозных картин нет. Я не думаю, что любовь Голландии к Рембрандту очень велика — они остаются со своими любимыми «малыми голландцами», а Рембрандт, по-прежнему, не любим. Но я хочу из такого лирического отступления перейти к его картине «Блудный сын».

Эта картина привлекает внимание буквально всех: и художников, и исследователей, и писателей. Особенно много написал об этой картине такой живописец, как Василий Кандинский. Вот его Рембрандт, как живописец, привлекал даже очень. Он всегда писал совершенно поразительно и должна сказать, что Рембрандт один из первых абстракционистов в мировом искусстве.

Не потому, что он пишет абстракции, а потому что его живопись не описывает предмет. Другими словами, его живопись предмета не совпадает с цветом и формой самого предмета. Она, скорее, выражает художественную или эмоциональную сущность, нежели его предметно-бытовое назначение. Рембрандт шел абсолютно каким-то немыслимым путем, намного опередив свое время и в живописи, и в психологии своего искусства, создав, действительно, прецедент какого-то другого временного живописного психологического размышления об истории любви человека.

«Блудный сын» была приобретена князем Голицыным во Франции, для Екатерины Второй, если не ошибаюсь, в 1766 году. Она была приобретена у наследников Кольбера, который долгое время жил в Голландии и, видимо, там эту картину и приобрел. Должна повторить, что Россия обладает одной из самых замечательных коллекций картин Рембрандта — просто уникальным собранием работ, среди которых есть такие шедевры, как: «Даная» и, конечно, «Жертвоприношение Авраама», «Автопортрет с Саскией», «Старик в красном», но главная — это «Блудный сын».

Что же это за картина? Итак, немного повторюсь: это картина финала Библейской истории, когда молодой человек, уйдя из дома, прожег, промотал все состояние, многого хотел, ничего не добился, пытался начать сначала и снова ничего не добился. По всей вероятности, ему мешали его необузданные внутренние страсти. Кто вправе осуждать этого молодого человека? И, в конце концов, путь его был, по всей вероятности, очень тяжелый, потому что этот человек пришел на порог своего отца с бритой головой каторжника.

Мы видим его стертые пятки ног, его абсолютную неспособность идти дальше. Он возвращается к своему отцу — тому, чьи надежды он не оправдал, в данном случае я не говорю о том, чье имущество он растратил, а просто не оправдал отцовской любви и отцовских надежд. И вот этот момент и описывает Рембрандт. Он изумительный рассказчик и всегда прекрасно выстраивает драматургию своих рассказов, нежели «малые голландцы» — они не столько рассказывают, сколько показывают марионеточно-застывшие персонажи на картинах.

А у Рембрандта всегда живой рассказ о происходящем. Более того, этот живой рассказ очень часто использует то, что повествовательная драматургия в изобразительном искусстве не использует в силу сложности применения этого качества, а именно — паузы. Мы уже говорили о том, что когда-то эту паузу нашел Джотто, и очень мало художников, которые подвешивают кульминационный момент своей драматургии к этой паузе. Сын, вернувшийся к порогу своего отца, растративший все: весь запас своих сил, своих средств, своих амбиций, разочарованный в жизни. Не это ли страшный финал жизни?

И отец выходит к нему навстречу. Сын молча припадает к его лону, и тот кладет свои руки ему на спину. Я не буду говорить сейчас о том, как написана эта картина, потому что это почти бесполезно. Рассказывать о живописи Рембрандта очень трудно, как о всякой настоящей живописи. Будто из тьмы, каким-то золотым лучом света, выхватывается свечением картина. В этом золотой луче загорается, зажигается и пламенеет что-то алое на плечах отца и какое-то золотистое тряпье на теле сына. Какая-то, то ли золотушная, то ли золотая голова и этот странный профиль, почти в обморочном состоянии, просто прильнувший к отцу. Руки отца на спине сына. Это просто удивительная картина. Она больше, чем картина. Когда смотришь работы Рембрандта, совершенно не можешь принять, что это Голландия 17-го века. Для меня, например, очень многие картины Рембрандта, особенно поздние, например, «Снятие со креста», некоторые офорты, как ни странно, ассоциируются скорее с внутренним миром Федора Михайловича Достоевского, нежели чем его современники (не Федора Михайловича, а современниками Рембрандта).