Лекции по искусству. Книга 4

Сама Пелагея была изображена в своем любимом наряде, которым очень гордилась. Особенно белоснежными накрахмаленными манжетами и воротником. На ее сутулые плечи накинута шаль, отчего ее фигура кажется горбатой. В отличии от Жанны Самари, Пелагея была женщиной не очень-то красивой, к тому же не следившей за собой. Невысокая, хрупкая, длиннорукая, с плохо зачесанными волосами. Ее характер нельзя было назвать ангельским. Она была женщиной истеричной и обладала тяжелым характером. Но какие вокруг нее бушевали страсти! Ее третьим и последним мужем стал мужчина, намного моложе ее — Александр Погодин — довольно знаменитый человек. Он просто застрелился на пороге ее спальни. Так что дамой она была отнюдь не простой.

Но на портрете Ярошенко мы видим то, что видела в Пелагее сама культура, зритель и сам художник — такую скорбницу и молчальницу, с бледным лицом, огромными глазами, в которых застыло страдание всех русских женщин. В этих белых манжетах она похожа на народоволку. Эти глаза, глядящие внутрь себя, такой тяжелый и вместе с тем трагический интровертный тип. В отличие от мадам Самари — такого брызжущего во все стороны солнца, Пелагея была первая, кто в эстрадном исполнении читал Некрасова. Студенты носили ее на руках. Можете себе представить необыкновенную популярность этой женщины? И уж, конечно, если Жанна играла репертуар Мольера, Гюго и Шиллера, то Стрепетова была великим исполнителем Островского. Она была актрисой Островского.

Но вот, что я хочу заметить. Каждый художник, особенно большой, не зависимо от того, где он живет или что делает, является талантливым человеком не только сам по себе. Здесь большую роль играют множество факторов: генетика, национальная культура, традиции. Ренуар, при всем своем новаторстве, при всем своем импрессионизме, был французом до мозга костей. Таким последним трубадуром — певцом, воспевающим Прекрасную даму. И это была не просто его импрессионистическая привязанность 19-го века — это еще была его кровь и его традиции. Поэтому и Жанну Самари он пишет, как Прекрасную даму.

Если посмотреть на европейскую живопись, скажем, 13 века, то мы увидим, что художники, когда они писали Богородицу, а Богородица есть первообраз женщины — они писали ее, как Прекрасную даму.

А Ярошенко? Он впитал в себя ту культуру, в которой он жил, православная церковь, куда он ходил. Он был плотью от плоти своей национальной культуры, он знал, что такое Приснодева Богородица. Для него женский идеал был связан с любовью и жертвенностью, чего у Ренуара быть не могло. Не любование, а восторгание слезами этого ангела чистой красоты. Вот она — чистота и жертвенность, что были генетически в нем заложены. Или вы думаете, что русская литература и женский образ несут в себе, что-то другое? Во всей русской литературе и во всей русской живописи — я не говорю об иконах — женский образ несет в себе ангела. Посмотрите Рокотова, посмотрите художников 18-го века. Внутри каждой женщины живет ангельская душа. Конечно, Пелагея Антипьевна не ангел — это видно и по портрету, но она скорбящая Богородица, она за всех скорбит. Какие последние слова сказала Стрепетова на смертном одре? А она сказала замечательные слова: «Я служила своему народу». Женщина на смертном одре говорит такие слова! Жанна Самари таких слов не скажет. Она будет детей своих целовать, завещанием займется, еще что-нибудь прекрасное вспомнит, цветок нюхнет, но никогда не скажет: «Я служила своему народу».