Лекции по искусству. Книга 4

Ренуар писал ее дважды. Вернее, он писал ее много — образ этой актрисы мелькает на разных полотнах художника, к примеру, в его живописной композиции «Качели», но конкретно Ренуар писал ее дважды.

«Качели»

Пелагея Стрепетова тоже была из актерской семьи, но немножечко другого класса. Она была сиротой. Сиротой, подброшенной в дом парикмахера Стрепетова и очень любимая этой семьей. Ничего, кроме самого замечательного о семье Стрепетова, которая ее воспитала, сказать невозможно. И так же, как Жанна Самари, Пелагея вышла на сцену в 14 лет. Только Самари всю жизнь прожила на подмостках «Комеди Франсез», а Стрепетова, как тогда полагалось, много гастролировала в русской провинции. Слава ее была так велика, что с 1881—го года она стала ведущей трагической и комедийной актрисой Санкт-Петербургского Александрийского театра.

Жанна Самари внешне была неотразима. Ее фотографии немножко отличаются от ее портретов, но согласитесь, что фотографии, вообще, вещь очень странная. На них она чуть-чуть тяжеловата, может, чуть полновата, возможно, чуть массивный подбородок. А вот на портретах Ренуара она совсем другая. Надо сказать, что когда тот ее увидал, то влюбился в нее настолько, что родители Жанны даже предполагали, что он станет ее мужем. Складывалась интересная картина — она была знаменита, и он был знаменит, но ее портрет прославил его и она прославилась через этот портрет еще больше. То есть, создался такой изумительный дует.

Ренуар писал портрет Самари восторженно и любовно. Ее первый портрет, который находится в музее «Изобразительных искусств» был написан им в 1877 году. Боже, какая это пленительная, стильная женщина, привлекавшая к себе внимание всего Парижа! Рыжая густая челка, мягкий овал лица, такой подбородок, алые губы, открытые плечи, такое изумительное изумрудное платье с розовым цветком, на розовом фоне. Ренуар создал настоящий живописный шедевр. И если мы даже не знаем чей это портрет, мы все равно можем сказать — это портрет неотразимо прекрасной женщины, виртуозно написанный художником — импрессионистом.

Жанна Самари

Вы знаете, я недавно была в Париже, на одной, очень интересной выставке. Она называлась «Импрессионизм и мода». Выставка удивительная. На ней была показана не столько мода импрессионизма, которой не существовало, а великолепные женщины того времени, написанные художниками-импрессионистами. Перед вашими глазами проходит весь Париж эпохи банкетов, эпохи Османа, когда женщина царствует в мире, когда она становится главной героиней романов и, вообще, всей литературы.

Жанна Самари

Спустя год Ренуар написал следующий портрет Жанны. Но этот портрет уже совсем другой. Это не интимный портрет, когда художник любуется своей моделью, а презентативный, салонно-парадный. Он написал ее в полный рост — на первый взгляд в бесподобном белом платье. Но присмотревшись мы понимаем, что оно с какими-то розоватыми бликами, с замечательными оборочками и с той же густой рыжей челкой. На этом портрете Самари чуть поддалась вперед, на ее руках белые перчатки по локоть, и она держит веер. Как нам известно, Жанна стоит в салоне знаменитой мадам Шарпантье и тут появляется одна очень интересная деталь — Жанна была не только самой знаменитой актрисой, которая исполняла весь репертуар «Комеди Франсез», но она еще была первой актрисой, которая читала в салонах не только Гюго, в пьесах которого она играла, но и современных французских поэтов. Она выступала с чтением стихов, что было совершенно необыкновенной вещью. Таким образом, Жанна привлекала к себе всеобщее внимание. Ее ходили слушать также, как сейчас мы ходим слушать мастеров художественного слова. Она занимала важное место в обществе и к тому же была столь пленительна и хороша.

«Мадам Шарпантье с детьми», Ренуар

Что касается Пелагеи, то это случай гораздо серьезнее, потому что ее имя гремело по всей России: и в Новгороде, и в Самаре, и в Москве. Где только она не выступала! Получить ее жаждали все большие театры. Повторяю, в 1881 году она стала премьершей Александрийского театра. Ее писали очень многие русские художники, в том числе и Репин, и Васнецов, но сегодня мы говорим о главном ее портрете — о том, что оставил нам замечательный русский художник-передвижник и очень интересный человек Николай Ярошенко.

Пелагея Стрепетова

Он принадлежал к демократическому крылу русской интеллигенции, а самое главное исповедовал реалистическую доктрину передвижников. Когда он написал портрет Пелагеи Антипьевны, то один из самых ярких представителей того времени изволил выразиться следующим образом: «Глядя на этот замечательный портрет понимаешь, что тандем Стрепетовой и Ярошенко настолько блистателен, что их можно сравнить с такими великими людьми, как Толстой и Репин». Что может быть более значительным, чем эта похвала? Портрет был принят, как какое-то откровение не только портретной живописи, не только портретного изображения, но выражения сокровенного.