Лекции по искусству. Книга 4

Вы знаете, житийная литература о Сергее Радонежском говорит о том, что его, как и Святого Франциска Ассизского привечали все звери: и медведи, и лиса, и волк — все приходили к нему. В нём такая была энергия, в нём такая была духовная сила притяжения всего вокруг, что даже зверь лютый приходил к нему поесть хлеба на пне, посидеть около него. Эта тема притяжения взаимного согласия, взаимного понимания, примера, которые давали эти люди своим подвижничеством, своим поведением, своей несуетной речью, своим молчанием, а не ложным болтливым словом. Как оно было тогда необходимо, и как этот исихазм необходим сейчас. По всей вероятности, он необходим всегда, особенно в тяжёлые лихолетья и в эпоху тяжёлых внутренних распадов. И рознь, если брат на брата, если один брат приводит татар, для того, чтобы истребить другого брата. Если Рязанский князь пленяет Василия III, выкалывает ему глаза, ну как же это? Ну, конечно же, требуются какие-то очень высокие примеры. Так вот, Андрей Рублёв принадлежал именно к тому обществу, где его единомышленниками были те люди, которые исповедовали самый жёсткий, самый высокий, самый требовательный к себе образ жизни. Это был такой противовес расхлябанности, разъезженности не только дорог, но разъезженности душ. Поэтому, когда мы сейчас говорим об исихазме или об особых духовных практиках, в этом нет ничего напоминающего ересь. Наоборот, это было тогда абсолютно необходимо. И самые светлые умы, самые большие политические деятели и те, кто призывал к единению и те, кто призывали к пониманию и те, кто хотел убедить других в том, что необходимо это согласие, необходимо это единение, не только против внешнего врага, но и против главного врага — того, кто сидит внутри тебя. Они, конечно, следовали тем высоким правилам, максимально высоким правилам, которые давала эта практика. Её придерживался и Феофан, и Савва, и Кирилл, и Никон, а её носителем был Сергий Радонежский. И вне всякого сомнения, очень большое значение, она имела для личности и творчества Андрея Рублёва.

Святой Франциск Ассизский

Итак, летом 1405 года Иконостас Благовещенского собора был закончен и стал великим событием и переломным моментом в истории русского искусства, а дальше известно ещё одно событие, о котором также существуют свидетельства в той же самой Троицкой летописи. Оно относится к 1408 году и повествует о том, что Рублёв приглашён во Владимир для росписи собора «Пресвятой Богородицы», а именно Успенского кафедрального собора во Владимире и я хочу вам сейчас прочитать тот фрагмент из летописи, который свидетельствует об этом приглашении:

«Того же лета, мая 26-ого начато, подписывать церковь каменную, великую, соборную Святой Богородицы иже Владимире, повелением князя Великого, а мастеры Даниила-иконник, да Андрей Рублёв».

И опять на расшифровке этого свидетельства Троицкой летописи я бы хотела остановиться, потому что Прохор исчез из жизни Андрея и впервые появляется имя Даниила, его соавтора и друга — человека, с которым он работал уже до конца своих дней. Имя Прохора больше не возникает, а вот он и Даниил Чёрный создают такую артельную корпорацию в которой работают долгие годы. Впервые они начинают работать вместе во Владимире. Как раз фильм Андрея Арсеньевича относится во многом к росписям во Владимире и к татарскому нашествию в это время. На росписях во Владимире подробно я останавливаться не буду, но всё-таки, кое-что сказать об этом следует. Надо помнить, что Успенский собор во Владимире является очень важным местом. Он был поставлен в 12 веке, тогда, когда Владимиро-Суздальские князья, до татарского нашествия на Русь, мыслили себе Владимир, как столицу и Церковь для собирания русских земель. Этим занимался и Юрий Боголюбский, и Всеволод — Большое гнездо. Они собирали все силы, все земли, они имели большие посольства вокруг Владимира и, как знать, если бы не татарское нашествие, не стал бы именно город Владимир столицей России? Но история свершилась иначе. И к тому моменту, когда Андрей Рублёв работал в Москве, Владимир был уже городом бывшей славы, бывшим центром.