Лекции по искусству. Страшные сказки

Де Вильнёв подробно пишет о потерях – вот был у него дом – полная чаша, шесть детей. И вдруг: «Госпожа Удача показала свою обратную сторону… В доме, где они жили, начался пожар. Вся роскошная мебель, которой дом был обставлен, все бухгалтерские счета, ценные бумаги, золото и серебро, наряду с великолепными магазинами, являвшимися основным источником купеческого богатства, были также уничтожены огнём, неистовство которого было столь сильно, что почти ничего не удалось спасти». Весь ужас события заключался не столько в пожаре, как в том, что он послужил причиной череды других трагических событий. Все корабли, которыми владел отец семейства, будучи до сих пор преуспевающим купцом, были утрачены в одночасье то ли «по вине пиратов, то ли в результате кораблекрушения. Доверенные лица сделали его банкротом, как и те, что действовали от его имени в иноземных государствах. Словом, c позиции богатейшего человека он моментально упал до крайней нищеты»…

Как тут не вспомнить библейского богача Иова, который был «знаменитее всех сынов Востока» и которого Господь отдал сатане: «Вот все, что у него есть, в руке твоей». И вчерашний баловень Иов потерял стада, дом и детей, а после был поражен проказой.

Де Вильнёв очень подробно описывает быт разоренной семьи в лесном домике, вдали от общества и развлечений, сложные отношения между сестрами, попытки отца вернуться в дело и вероломство его партнеров. На обратном пути в конец разоренный купец ночует в дупле дерева, а утром обнаруживает, что ночью была метель – не видно ни намека на тропу. Лишь чудом он находит волшебный замок, который зима обошла стороной. Он даже решает, что в награду за прошлые мытарства какой-то добрый дух захотел подарить этот замок ему и его семье. Мысленно вступив в право собственности и собравшись уже отправиться за своими, он видит дивный розарий. Купец срезает розу и – ба-бах! – встречается лицом к лицу с гостеприимным хозяином:

«К великому ужасу, он увидел рядом с собой отвратительное чудовище, которое в ярости положило свой хобот, чем-то напоминающий слоновий, ему на шею и жутким голосом сказало: «Кто разрешил тебе срывать мои розы?»

Что за слоновий хобот? Откуда? В Средние века слон был в Европе животным редким, позабытым со времен античности, и его мало кто видел. На европейских гербах слонов не было до XV века. Как раз тогда в Дании, например, появился орден слона (1464, восстановлен в 1693). Слон – символ мудрости, благородства и великодушия.

Однако описание чудовища в сказке должно читателя ужаснуть, не так ли? Видимо, образованная мадам де Вильнёв, наверняка видевшая живого слона, как минимум на картинках, а может, и в королевском зверинце Версаля, сразу намекнула читателям на того, кто скрывался под ужасным обличьем.

Каким же? Человеческая фантазия, как известно, не может придумать что-то из ничего. Поэтому с незапамятных времен описания монстров – это либо сравнение с силами природы (как Цербер у Вергилия), либо скрещение известных животных. Скажем, Плиний Старший^[34] так описывал якобы известного индусам единорога: «Охотятся еще за другим зверем, единорогом, который туловищем схож с лошадью, головою с оленем, ноги как у слона, а хвост кабаний. Ржет он басистым голосом, посреди лба торчит длинный черный рог. Полагают, что живьем его невозможно взять». Ничего общего с привычным образом, да? Средневековые бестиарии (то есть сборники описаний существующих и несуществующих животных) продолжили эту традицию. Видимо, и наше чудовище – эдакий сложносоставной Франкенштейн, а не очередной примитивный огр-людоед.

Все же де Вильнёв с самого начала подсказывает нам, что все закончится хорошо. И хобот – только один из ее намеков. Например, после того как было принято страшное решение и все стали рыдать, Красавица заявила: «Кто знает, может, под ужасным роком, представляющимся нам таким тяжким в данный момент, скрывается счастье, которого мы не ждём?» Кроме того, неожиданно всплывает какое-то давнее пророчество «о том, что однажды эта дочь станет причиной спасения жизни [отца] и источником счастья всей семьи». И еще – сны. В каждом сне Красавице является прекрасный принц, который более или менее туманно намекает на грядущее счастье: «Ты одна можешь принести мне счастье», «Внешнее проявление – лишь черная вуаль». В итоге ей приходит в голову простая мысль: это прекрасный принц, заточенный чудовищем в темнице. Надо его освободить.

Изо дня в день Красавица исследует сказочный замок, из ночи в ночь – свой чувственный мир. В паузах – ужины, за которыми монстр просит ее… спать с ним. Но та отказывает. Когда же Красавица отпрашивается на два месяца погостить у отца, накануне отъезда во сне молодой человек спрашивает ее: «Разве может считаться дурным то, что ты достигнешь счастья только лишь ценой жизни монстра?» Когда же девушка отвечает, что нашла в том доброе сердце и что «уродство не является его виной», юноша говорит главное: «Предположим, что один из нас убил другого, кого бы ты попыталась спасти?»