Лелейская гора

Какое там хорошо, хорошего у меня мало, но я не собираюсь ему жаловаться, так же как и перелезать в свои лохмотья, пусть катится к черту! Может быть, он и не дьявол вовсе, а провокатор, подосланный ко мне всевышним. И тут каким-то странным образом я очутился в мастерской, где чинят зонтики. Над головой у меня висели распластанные и проржавевшие проволочные скелеты со сломанными ручками и обрывками материи. Обрывки эти по чьей-то прихоти обмакивали в зеленую и голубую краску; одни при этом окрасились, другие нет. Хозяина в мастерской не видать, он в панике бежал, не заперев помещения. На столе стоят сданные в ремонт часы, некоторые из них тикают, другие молчат. В ящике кое-что из серебра - я плюнул в него и задвинул обратно. На полках блестят бокалы, но при ближайшем рассмотрении они оказались пустыми. На дне бокалов есть маленькие дырки, сквозь которые только что просочились последние капли влаги. Во всей мастерской нет ни капли воды, значит, мне тут нечего стащить. Я перешел в соседнюю комнату, загроможденную поломанной мебелью, стал ощупывать ее руками, но под моими пальцами все крошилось и рассыпалось в прах.

- Ого, куда тебя занесло, - воскликнул дьявол из темноты.

- А тебе какое дело?

- Обидно, что ты так безнадежно погряз в этом деле. Я имею в виду - в воровстве и всем прочем, зря позоришь свое доброе имя.

- Ничего не зря. По крайней мере испробую мою дорогу. Если она подведет - другие по ней не пойдут.

- Такое испытание не для тебя, не для твоей натуры.

- Мы, когда надо, и натуру меняем.

- Руки коротки у вас натуру менять.

Это правда, руки у нас коротки. Вот я, например, никак не дотянусь до лепечущей рядом воды. Где она лепечет, я не знаю, может быть, в подвале. Я дополз до лестницы, она разрушена бомбой, сохранились одни перила, они висят над пропастью, подобно канатной лестнице на корабле. Спускаясь с перекладины на перекладину, я иду на звук текущего ручья, но ручей течет за оградой, а под ней расположилась картежная компания.

- Свою натуру, - промолвил дьявол, - самовольно менять вы не можете.

- А как же я? Разве я ее не изменил?

- К худшему - да, это могут все. И меняют.

- Сейчас время такое, оно того требует.

- Время и потом будет таким, чего ты от него ждешь? Время нейтрально, почему оно должно меняться?

- Потому что революция его изменит, потому что мы победим!

- Это гипотеза, всего лишь предположение. И кажется, необоснованное. Но даже если твое предположение окажется правильным, что значит победить? Допустим, вы разогнали алчущих и захватили кой-какие кормушки. Но пока вы до них доберетесь, кормушки будут пусты. Да они уже сейчас разворочены и разграблены. И что же? Чем вы будете кормить народ? Обещаниями можно кормить, покуда ты внизу, но не тогда, когда приходишь к власти. А сами-то как жить станете? Немало вас без рук без ног вернется, кто глаза не досчитается, а кто ребра, и в этом своем жалком состоянии, разбредясь по своим углам, вы попадете в полную зависимость к всесильному обывателю, как это случается после каждой войны: сила города берет. Кое-кто из ваших ребят вырядится в новые штаны и как раз попадется на крючок красотке «parlez-vous francais», и красотка мгновенно кинет голубчика на раздобычу кредиток для покупки новых тряпок и побрякушек. И так его впряжет, что он и опомниться не успеет, глядь, а уж коготок в каком-нибудь грязном дельце и завяз. А торговцы, маклеры, а спекулянты - какая дремучая чаща, какое болото с ползучими гадами! Все они вылезут на свет божий через старые дыры. Которые позажиточней отгрохают себе, как и положено, домишки будь здоров, в остальном же все будет так, как раньше, а кое-где и хуже: лес и дожди, темнота и тоска, голод и грабёж, а Лелейская гора, безлюдная, как всегда, по-прежнему будет возвышаться над нами: для нее-то уж времена никогда не меняются …

- Заткнись! - прикрикнул я. - От твоей болтовни уши вянут!

Он скривился в усмешке:

- Может быть, тебе не нравится эта пластинка?

- Признайся, тебе дорого платят за эту безобразную травлю?

- Никто мне не платит, просто мне хочется предупредить тебя, чтоб ты не ждал от своего «лучшего будущего» ничего особенно хорошего. Мы ведь живем на земном шаре, а на нем все постепенно искривляется. Опомнись, игра не стоит свеч и, пока не поздно, вернись со своего скользкого пути.

- Ты имеешь в виду - с дьявольского?

Он кивнул головой.

- Но я его не искал, - сказал я, - они сами толкнули меня на этот путь. И заставили стать таким. Тот старый дьявол - а мне почему-то кажется, что это ты и есть, - ужасно обленился и перестал их устраивать. За последнее время он здорово одряхлел, зубы поиступил, нервишками сдал, когти стал беречь и не может обеспечить им достойную программу развлечений, совершенно необходимых для оправдания тех требований, которые они предъявляют итальянцам. Ведь должны же они время от времени устроить маленькое кровопускание или там перелом ребра. Вот они меня сюда и заманили тебе на подмогу, а может быть, на смену…

- Твои товарищи первые от тебя отрекутся, - заметил он. - И ты это прекрасно знаешь.