Лелейская гора

В темных ямах долин едва различаются в глубине разбросанные там и сям поселения и клочок дороги. Там, на соломе, в тряпье, в смрадных каморках над подклетью с навозом, спят братья сербы, сыновья земли черногорской и лелейской. Искусанные блохами, они начинают чесаться задолго до пробуждения, да и потом еще долго не могут оставить в покое свои болячки. Почесываясь, они отхаркиваются, вспоминая мало-помалу свои сны. Снится им по обыкновению всякая чепуха, но они стараются приукрасить ее, чтобы было о чем порассказать. Они готовы болтать или слушать других, подлизываться, склочничать, травить, воевать - что угодно, лишь бы только не работать. Считая труд проклятой кабалой, мучением и пыткой, ненавидя и презирая его, от отца к сыну передают они изустное предание о том, что не тягловая крестьянская скотина они по рождению, а побочная ветвь непризнанных потомков князя Милутина Неманича и прекрасной цыганки из Смедерева. И, отягощенные, таким образом, наследственными пороками - по мужской линии стремлением властвовать, выкалывая глаза непослушным отпрыскам, а по женской, цыганской, веселиться и петь, - они всеми правдами и неправдами отлынивают от работы, предпочитая жить за счет чужого труда и за неимением других подданных нещадно эксплуатируя детей и женщин.

Позевывая и ворча, мужички направляются босиком и в подштанниках под кусты и заборы, дабы глотнуть свежего воздуха. Их прадеды были потомственными князьями задолго до Кандийской войны⁴², они получали дукаты от Млетака, воспевались гуслярами, складывали буйные головы на Скадаре и жестоко мстили за погибших товарищей; и, хотя многие позабыли об этом их славном прошлом, теперешние потомки древних князей считают своей первейшей обязанностью снова как-нибудь дорваться до кормушек и дукатов, гуслей и безразлично чьих медалей. Поэтому нет ничего странного в том, что, прежде чем натянуть на себя брюки, они нахлобучивают на голову фуражку с кокардой и прицепляют к поясу что-нибудь из оружия: эта мера придает им все же некоторый вес и возвышает в глазах женщин, яростно скребущих свои кастрюли. Да, они опустились до положения крестьян, но, припертые к стене стечением несчастных обстоятельств, они были вынуждены пойти на эту временную уступку - ведь и орел в непогоду вынужден зимовать с курами. Но погодите, дайте только срок, и они снова разбогатеют или выбьются в большие начальники - из тех, что расхаживают с плетью, наводя страх и ужас на окружающих. Когда-то они были здесь не последними, и вот увидите, будут опять - есть еще порох в пороховнице.

Вдруг долину, наполненную блеянием, лаем собак и мычаньем голодных коров, огласили тревожные голоса. Словно из ада или открытой могилы вырывались оттуда жалобные стоны - значит, снова людей постигло какое-то горе. Пронзительный тягучий вопль, выделившись из нестройного хора голосов, оповещал о том, что в селе появился покойник. Он исходил из самого сердца долины - уж не Беле ли это Треус отдал наконец свою грешную душу дьяволу? Если так, сегодня простятся ему многочисленные барашки и телушки, которых выкрал и сожрал Треус за три десятилетия своей неутомимой деятельности. И над его открытой могилой, сменяя друг друга, произнесут речи унтер-офицеры и высшие чины, оттачивая свое ораторское искусство и превознося до небес его заслуги. Однако именно такой исход прельщает меня меньше всего. Пусть бы он лучше живым напоминанием обо мне скакал по земле на трех ногах еще много лет спустя после моей смерти. Но поскольку я не властен над судьбой, остается найти положительную сторону случившегося. Если Треус и в самом деле сдох, слух об этом непременно дойдет до Ивана с Василем, и, может быть, именно это заставит их сняться с места и поспешить на розыски заблудшего собрата, пока он еще не успел окончательно погрязнуть в пороке.

Представляя собой неиссякаемый источник вдохновения, подобные события, развиваясь и обрастая деталями, вырастали в моем воображении до размеров поистине роковых. Дабы остановить полет фантазии, я решил сойти в долину и посмотреть, что там творится. Я спустился лесом к дороге, дошел обочиной до перекрестка и здесь остановился, ожидая, когда с той или с другой стороны появится кто-нибудь из сведущих людей. Дожидаясь, я вспомнил Гальо: я его проучу, если тесть ничего не сделает для моих. Недурно было бы напомнить ему об этом и черкнуть письмишко для острастки! .. И постараться, чтобы это письмецо попало прямо в руки коменданта. Содержание письма должно быть примерно следующим: «Благодарю тебя за револьвер - отличная штука, что же касается твоего сообщения, так оно подоспело как раз вовремя…»

На этом месте мысли мои прервал Вукола Плотник, как раз спускавшийся сверху. Он приоделся в чистую рубаху, новый джемадан, побрился и постриг усы; должно быть, в селе на самом деле стряслась какая-то беда, если уж Плотник решился на такой шаг. Заметив меня, он хотел было потихоньку улизнуть. Но мой оклик пригвоздил его к месту.

- По ком это там голосят внизу? - спросил я.

- По Цаге, - сказал он, - Мямлиной жене.