Лелейская гора

- Той полоумной? А разве их положено оплакивать?

- А как же! Она себе шею свернула.

- Должно быть, не без помощи своего муженька Бойо Мямли?

- Мямля здесь ни при чем, это она по наущению черного дьявола из пещеры.

- Выходит, эта тоже имела сношения с дьяволом?

- Должно быть, имела, потому что в этом деле не обошлось без лукавого. Представляешь себе: Цагу заперли в комнате одну, окна забили досками, опасаясь, как бы она не вылезла на волю и не осрамила семьи. Ведь у нее на уме одно похабство было и вечные жалобы, что ее в черном теле держат и ракии не дают, и она ко всем приставала и выпивки выпрашивала. В той комнате был люк в полу, из этого люка видно все, что происходит в подклети. Но с тех пор как дом построили, этот люк, по их словам, ни разу не открывали. Все домашние про него позабыли, и уж где тут Цаге вспомнить про него, если бы ей дьявол на ухо не нашептал. И вот вчера открыла Цага люк и давай в него сбрасывать постели, одеяла, подушки - все, что могла дотащить. Как будто решила из дому съехать. И точно: съехала в мир иной - вниз головой и насмерть. Прямо удивительно, откуда у нее такая силища взялась, чтобы крышку открыть, - петли-то все проржавели…

- Может быть, ей дьявол открыл?- спросил я.

- Они тоже так думают. Кому ж другому-то?

- Должно быть, ей дьявол приглянулся, вот она и кинулась за ним вдогонку, да и грохнулась.

- Может быть, и так, этим выжившим из ума старикам чего только на ум не взбредет. Может быть, она за ракией ринулась, а может быть, еще какая-нибудь блажь ей в голову пришла.

- Теперь они, должно быть, этому дьяволу по гроб жизни благодарны, - заметил я.

- Что он их от старухи избавил?

- Ну да, такую обузу с шей снял.

- Обузу, да еще какую! И надоела же им покойница! Да и ей так-то лучше: намучилась она в своей темнице, все взаперти да взаперти сидела. С коих пор божьего света не видела!

Внезапно, как бы осененный какой-то догадкой, Плотник замер и вперился в меня проникновенным взглядом. Смутила ли его моя одежда или какая-нибудь другая примета, но этот его взгляд заставил меня пожалеть о тех неосторожных похвалах, которые я расточал в адрес дьявола. Я перебрал в памяти весь наш разговор с Плотником, но не нашел там ничего такого, что могло бы послужить достаточно веской уликой против меня. Нет, это проделки кого-то другого, ловко воспользовавшегося тем временем, когда я отсыпался в можжевельнике под Седлом. И если я действительно открыл однажды крышку старого люка с проржавевшими петлями, то было это бог знает когда; Цага давно уже позабыла тот случай и никогда бы не вспомнила о нем, если бы тот, другой, явившись к ней, не повернул в ее потухшем, помутившемся сознании какой-то рычаг. С единственной целью - напакостить мне и растревожить душу укорами совести. Придя к этому выводу, я окончательно убедился в том, что двум дьяволам здесь не ужиться: мы никогда не сможем поладить и, вечно враждуя, будем только мешать друг другу.

- У меня такое впечатление, - произнес Плотник, не отрывая взора от моей головы, - что кто-то зверски треснул тебя по башке.

- Точно. Довелось-таки и мне столкнуться с косматым дьяволом.

- Видит бог, он тебя не пожалел!

- Как, впрочем, и я его, так что ему тоже нечем похвастаться.

- Ты что ж, его совсем укокошил?

- Да не совсем. На этот раз он от меня ушел, но в следующий раз ему уж не уйти.

- Берегись, видать с ним шутки плохи!

- Какие шутки, когда тут спор не на жизнь, а на смерть. А я не успокоюсь, пока не разделаюсь с ним…

В глубине души я не слишком уверен в том, что сумею с ним разделаться: ведь он лучше моего знает здешние норы и в случае чего в любую спрячется. Есть у него и второе преимущество - появляться в тот момент, когда это выгодно ему, но отнюдь не мне. Силой его не возьмешь - силы у нас равны, зато он превосходит в хитрости. И на винтовку надежда плоха - оружие, которое бьет прямой наводкой, его, мне кажется, не берет. Для него хорошо бы такое оружие, которое стреляет под углом или зигзагом, а спусковой крючок имеет не с той руки. Сейчас у меня такого оружия нет под рукой, но погоди, если я сам не сыграю в ящик, может быть, я еще и раздобуду его …

- Слушай, тебе придется передать тут одно письмецо.

- Кому это?

- Гальо. Постой, сейчас напишу!

- Даже и не подумаю, я с Гальо никаких дел иметь не желаю. Нет, нет, я к нему не ходок - знаю я этого Гальо!

- Что же ты такое знаешь?

- А то, что он это письмо немедленно доставит прямо в руки коменданту. Да еще доложит, кто его принес. А у меня дети малые, я не могу!

- Мне как раз и надо, чтоб письмо попало в руки коменданту. Понимаешь? .. Я его Гальо напишу, а ты его коменданту снесешь… Ну, теперь понятно?

- Ничего мне не понятно, и я не позволю впутывать себя в эту историю.