Лелейская гора

Долго втолковывал я ему, что присяга, добровольно или вынужденно данная им четнической власти, обязывает его доставлять этой власти любое подозрительное письмо, которое попадет ему в руки. Бесполезно. Плотник не желал меня понять, прикидываясь настоящим дурачком. Легче дикого осла втащить на мост, чем обработать неподатливого Вуколу Плотника. Наконец он смекнул, что от него требуется, и стал отбрыкиваться обеими ногами: мол, с тех самых пор, как существует род Дрмеличей, даже еще до того, как они получили свое настоящее имя, ни один человек из их рода не строил таких гнусных козней своему самому заклятому врагу! Когда дело доходило до кровавой вражды, они выхватывали мечи и винтовки, но никому и в голову не приходила мысль наклепать на своего противника властям, ибо власти были для них чужими с того самого времени, как пало их воеводство. И он тоже не станет старинный завет нарушать, не станет он марать честь своих предков, которые в содружестве с патриархами из Печи привели свое племя в лелейские земли, дабы отстоять пустынный край от нашествия католических Климентиев, с одной стороны, и волны потурченцев - с другой … Наконец Плотника осенила счастливая идея - спихнуть щекотливое поручение на плечи ближнего.

- А знаешь ли ты, кто может отлично обстряпать это дельце?

- Не знаю. Кто?

- Сало! Лучшего кандидата не придумаешь?

- Ты же говорил мне, что он гад.

- Так оно и есть, и вот именно поэтому он его и обстряпает… Ты его только попроси никому письмо не показывать, дескать, в этом письме очень важные сведения. И уж будь покоен, Сало тотчас подсунет его коменданту или начальнику, а не то и самому воеводе.

- Похоже, что так оно и будет.

- А не будь по-моему, я тебя на закорках на самую макушку Седла втащу!

Вдруг из-под горы раздались писклявые голоса мальчишеской ватаги. Едва заслышав их, бывший забияка и поножовщик, потомок славных воевод, Вукола Плотник, побледнев и озираясь по сторонам, припустился наутек глухой тропинкой, трепеща при одной мысли, что его застукают в моем обществе. На опушке мальчишки сбились гурьбой. Их толстощекий предводитель, не иначе как сынок какого-нибудь четнического главаря, взобрался на пень, собираясь произнести напутственное слово перед началом боевой операции.

- Дорогие братья, - провозгласил он торжественно, подняв кверху свою маленькую руку, - народные мстители за раны сербов со времен Косова по сей день! Вы встали грудью на защиту семьи, племени, сербской нации и всего, что мило сердцу и господу богу нашему, от красной опасности, от чудовища из борделей и бараков …

- Верно говорит! - хором гаркнули слушатели.

- Да здравствует оратор! Забодай его черт полосатый!

- Выпьем чашу за победу нашу!

- Но борьба наша еще не окончена, - продолжал оратор с пня.

- Пустим турок под нож! - звонко лупил один из слушателей в чугунный котел.

- И до них еще очередь дойдет, - ответствовал предводитель, - но сначала нам надо со своей нечистью расправиться. Наши леса кишат красными, заклятыми врагами короля и отечества, церкви и алтаря, священников и мошенников и всего, что есть святого и прекрасного в нашем народе и государстве. И вот мы собрались здесь, чтобы извести под корень эту заразу и уничтожить всех свидетелей до единого! Так пусть же, дорогие братья, головы красных летят с плеч долой без всяких разговоров! Кто больше голов снесет, тот больше получит и удостоится похвалы и одобрения как нашего, так и союзного командования! А всякие там хлюпики нерешительные останутся с пустыми руками и с пустым брюхом и покаются, но только тогда уж им никакое раскаяние не поможет… Постой, да я еще не кончил! Прекратить там всякие разговорчики, а не то получите двадцать пять горячих по заднице в соответствии с сербскими законами!.. Взводные, выстроить роты. Бойцы, оружие на изготовку! Не забывайте зорко следить за ятаками! Ятаки, братья, наш национальный позор и подлая измена, вырвем ее с корнем без всякой пощады! Итак, братцы, в бой, вперед на врага!

- Ура-а-а!