Лелейская гора

На этом лугу был когда-то плетень, я его отыскал по памяти в темноте, надергал из него целую охапку хвороста и приволок к скале. В каменной нише, защищенной от ветра, развел костер. Воткнул в землю рогатые сучки и развесил на них сушиться свою одежду. И на мгновение представилось мне, будто я сижу в кругу семьи в каком-то старом доме на берегу Тары, куда меня пустили переночевать. Посмотрел бы кто-нибудь на меня со стороны, как я, голый и бородатый, прыгаю у костра, разглагольствуя со своими собственными штанами, ну и сумасшедший, подумал бы он. Ну и бог с ним, пусть думает, по сути дела, он был бы недалек от истины, возможно, даже ближе, чем я предполагаю. Кроме того, быть сумасшедшим, оказывается, не так уж страшно. Если наш народ и в самом деле разделился на сумасшедших и предателей, как утверждают иные, лучше уж быть среди первых, чем среди вторых. Впрочем, сейчас все эти досужие вымыслы не имеют никакого значения, имеет значение только то, что мне тепло у огня. Я прогрелся до костей и, находясь в состоянии тупого блаженства, приятно убаюкивавшего меня, наблюдал за искрами, которые наподобие рентгеновских лучей проникали в дыры, образовавшиеся на месте прежних заплат.

К рассвету мои лохмотья высохли, я ощупью натянул их на себя и собрался уже было распрощаться с гостеприимным хозяином. Глядь, а его и след простыл, смылся куда-то мой хозяин - честно говоря, он мне с самого начала показался подозрительным. Костер догорел и перестал дымить. Я сижу возле него, уставившись в пепел, - в конце концов все обратится в траву и в пепел. Я жду, когда взойдет солнце и ветер поднимет росу, вслед за тем двинусь и я. Так я оправдываюсь перед самим собой, хотя вовсе ничего не жду - просто-напросто мне неохота сниматься с места. Меня клонит в сон, и голова, словно ветвь под тяжестью плодов, свешивается то в одну, то в другую сторону.

Кто-то толкает меня в бок: non decet!..²⁷ Что нельзя? Нельзя смотреть на все сквозь пальцы и укладываться спать на перекрестке. Ах, вот в чем дело, сообразил наконец я, действительно крайне глупо позволить им сцапать меня во сне, и я восстал из мертвых. Пошатываясь из стороны в сторону, с трудом вытаскиваю правую ногу из вязкого сна, но стоит мне вытащить правую, как в нем застревает левая. У заросшей летней дороги я нашел густые буковые заросли и забрался в них. Расстелил на опавшей листве одеяло, чтоб не подмокнуть снизу. И сейчас же рогатые жучки, саламандры, пауки - все, сколько их было, - зашевелились, зашуршали и кинулись врассыпную. Я опустил голову на свой грязный ранец, и мне тут же представилась улица. Странная улица без окон, без калиток и номеров, крытая сверху крышей, как коридор. И к тому же она вела себя как живая, дергалась и извивалась, точно змея, то сокращаясь, то распрямляясь. Движения ее отличаются крайней беспорядочностью, и потому их невозможно заранее предугадать. От этих ее судорожных спазм меня швыряет вверх и вниз по мокрой, покрытой слизью стене. Я в чем-то провинился, нарушил какие-то правила, и за это улица наказывает меня столь мучительным способом. Вдруг она дрогнула, выгнулась и забросила меня в лифт, спустившийся в подвальное помещение, где пьяный Джоко Космаяц орал: «Vae victis!»²⁸, а Вуйкович²⁹ ехидно посмеивался: «Вот мы и встретились снова, ласточка, с тобой!» Кто-то схватил меня сзади за плечи, поставил на колени и пригнул к земле, принуждая кланяться шефу и целовать его ногу.

Нога вытянута в ожидании поцелуя, после которого последует пинок. Все это кажется мне в вполне естественным, но почему-то эта нога обута в ботинки Вуколы Плотника с Перевала. Выходит, они и его ограбили? Может быть, это из-за меня или из-за моей овцы? Я стряхнул с себя державшие меня руки, вырвался, поднял голову и что же вижу: надо мной возвышался Вукола Плотник собственной персоной.

- Ты что, болен, что ли? - спрашивает он.

- Нет, просто сплю.

- Уж не нашел себе места получше?

- Ты имеешь в виду помягче? А мне и здесь мягко.

- Да ты, видать, совсем рехнулся! Этак недолго и загреметь. Напорись на тебя кто-нибудь другой, он бы и будить тебя не стал.

- Возможно. Только я не знаю, чем лучше, когда будят.

- Если не знаешь, клади ухо под голову и храпи дальше.