Лемминг Белого Склона

— Это ясно, Ньёрун? — прищурился Арнульф. Чёрная нехотя кивнула. — Далее: Бьёлан, у твоих людей самая трудна задача: пробиваетесь через весь город сюда, к воротам, и никого — слышишь, НИКОГО не выпускаете! Ни человека, ни зверя, ни птицу. Ни старика, ни женщину, ни ребёнка. Ни свободного, ни раба. Никого! Чем позже по острову пустят ратную стрелу, тем больше добычи возьмём. Я со своими ударю сюда, — ткнул в самое сердце Эрвингарда, — тут мы берём самый жирный кусок и тащим на пристань. Там же поделим вепря. Всё ясно?

— Думаешь управиться до утра? — спросил Бьёлан с сомнением.

— Очень надеюсь, — проворчал Арнульф. — Утром встречаемся у кораблей, там же Мар, Ньёрун и ты, Тёмный, получите каждый свою пятину добычи. Как уж вы станете делить её между своими людьми — меня не касается. Но я весьма настойчиво советую вам отбыть как можно скорее. Сам возьму две пятины — это ни у кого не вызывает возражений? — и на какое-то время задержусь в этих благословенных краях.

— Тебе потребуется помощь? — полуутвердительно спросил Бьёлан.

Арнульф улыбнулся на диво тепло:

— Не в том деле, что я задумал, но сердечно благодарю тебя, юный друг!

Затем свернул карту, поднялся, отряхнул края роскошного плаща:

— Слова сказаны, братья и сёстры! Туман хранил нас до сих пор, и пусть покровы богини смерти укроют нас от чужих взоров. До вечера.

— Погоди-ка, — бросил кто-то из людей Тощего, — как же мы узнаем, что солнце на западе? Туман ведь!

— Узнаете, други ратные, — знакомый оскал искорёжил рот Арнульфа, обнажил клыки, обратил его лицо в деревянный идол, — враны и чайки вскричат над Зелёной Бухтой, предвкушая щедрый пир. Это будет славная резня, которую не забудут тысячу лет!

И добавил с едва уловимой тоской в голосе:

— Затем и живём…

Вернувшись на «Поморник», Арнульф сказал кормчему:

— Когда начнётся резня, ты с Ёстейном и Халльдором отведёшь корабль от берега, обогнёшь остров и будешь ждать нас в Утиной Бухте. Если назавтра к этому времени нас там не будет, отправляйтесь вдоль Лангстронда, через Рёст и Мёст, обойдите Нордафьёлль и станьте на якорь в поселении Эльден — это на берегу Льосвика. Там ждите семь дней. Если и тогда не появимся, или на вас нападут — уходите. Понятно?

— Бросить вас на Эрсее? — уточнил Крак. — Немного чести, но коли такова твоя воля…

— Именно, — с улыбкой кивнул Арнульф. — Идти придётся сквозь туман. Справишься?

— С колдуном и клабатером на борту? — кормчий взглянул на старика исподлобья. — Не смешите меня, Ваше Морское Величество…

Затем сэконунг обратился к остальным своим людям:

— Друзья мои, совсем забыл вас предупредить! В Эрвингарде нынче сидят пять морских королей с дружинами да с десяток вождей помельче. Итого — там нас ждут примерно полтысячи пьяных викингов и несколько сотен городской стражи. Нас же — чуть меньше полтораста. Стало быть, каждому этой ночью придётся убить десять человек. Удачи вам!

— Умеешь ты обнадёжить, Иварсон! — заметил Дрогвар Хмурый.

А потом четыре корабля бесшумно вынырнули из тумана, словно многоногие чудовища, словно морские драконы, ткнулись носами в низкий берег и исторгли ревущую лаву плоти, стали и ярости. Викинги смели портовую стражу, случайных гуляк и вообще всех, кто подвернулся под руку на пути вглубь столицы Эрсея.

Арнульф остался на пристани. С ним были Слагфид, Форни, Гильс и Берси с луками наизготовку, а также Ярнсети Днище. Ярнсети держал большой каплевидный щит. Арнульф желал убедиться, что Крак отведёт «Поморника», как и договорились, и что щитовые девы под руководством Ньёрун выполнят свою часть замысла. Хаген бросил на вождя короткий взгляд, словно на прощание. Седой пристально глядел на вечерний город, в недрах которого пробуждался страх. Арнульф слышал чешуйчатый шелест — то разматывалось змеиное тело ужаса, чудовища, готового пожрать столицу. Морской король ждал — и наслаждался. Зарево первого пожара выхватило из сумерек скупую улыбку. Белая борода и волосы казались свитыми из золотых нитей, подобных тем, что бежали вышитым узором по канту бархатного лилового плаща. Широкие полы остроконечной шляпы скрывали глаза, лишь подрагивало перо «ласточки Эрлинга» — чёрной цапли. В руке вождь сжимал то самое рубящее копьё, которым исполосовал людей Торфи бонда на хуторе Грённстад. Он не расставался с верным атгейром всё это время. Дождавшись, когда «Поморник» скрылся во мгле, а в городе в полную силу зазвучали крики да вопли, Седой двинулся к первой намеченной цели.

Между тем сражения, которого ждал и боялся Хаген, никак не получалось. Люди Мара и Арнульфа врывались в корчмы, пивные и весёлые дома, резали охрану, кололи всех постояльцев мужского пола независимо от возраста. Хозяев и челядь щадили, коли те не лезли под руку. По возможности. На одном гостином дворе Хродгару под ноги метнулась кроха в распашонке — то ли мальчонка, то ли девочка, Хаген не понял, — а здоровяк едва её не зашиб. Подхватил ревущее создание, швырнул побледневшей матери через весь зал. Та в последний миг опомнилась, распахнула объятия, поймала дитя…