Лемминг Белого Склона

— Забейтесь в угол и сидите тихо, — посоветовал Торкель. — Викинги в доме есть?

— На… на верху, — промямлил хозяин.

Волчонок и Хаген двинулись на второй ярус. Обшарили покои. Пусто. В одной клетушке мирно посапывал старичок, по виду — купец. Торкель освободил его от кошелька и от красной сафьяновой шапки с меховой опушкой, но убивать, ясное дело, не стал. Из другой комнаты доносились ахи, охи да скрип кровати.

— Спорим, проткну обоих сразу? — осклабился Торкель.

— На марку, — согласился Хаген. — Не сможешь.

А Торкель взял — и смог. Копьё с широким листовидным наконечником прошило девицу, её пылкого любовника, соломенный тюфяк и застряло в кровати. Вытаскивать оружие Волчонок даже не пытался: благо, щитов и копий Арнульф накупил на сотню бойцов. С доспехами было хуже, Торкелю и Хагену досталось по бычьему нагруднику, Хродгару с его исполинским телосложением не досталось ничего. Волчонок сбил замок с рундука в углу, порылся в пожитках убитого, выудил немного серебра, витой браслет, оберег-торсхаммер, оружие и кольчугу.

— Не ошиблись, — Волчонок повязал оберег на пояс, мелочь сгрёб в кошель, а браслет протянул Хагену, — дорогая штука, явно дороже марки.

— Всё равно потом уйдёт в общую кучу, — мрачно заметил Лемминг.

Торкель бросил прощальный взгляд на мёртвую девицу.

— Заняться, что ли? — пробормотал задумчиво.

Хаген молча отвесил ему подзатыльник.

Через дорогу кипела драка. Там Орм и Рагнвальд напоролись на какого-то морского короля, который со своими людьми заперся в трехъярусной корчме и держал оборону. К тому же, на помощь осаждённым подоспели полторы дюжины стражников. У Хагена внезапно зачесались кулаки, пальцы жгло огнём, остро хотелось убивать. Куда и делся давешний страх! Хродгар проревел приказ, волчата Седого стали скельдборгом — стеной щитов и копий — и достойно встретили стражей порядка, пока соратники выкуривали викингов из корчмы.

— Режьте всех! — рассёк песнь клинков знакомый хриплый клёкот. — Пусть этот город захлебнётся своей кровью. Не дайте им сомкнуться!

Засвистели стрелы, из окон корчмы посыпались постояльцы. Стражи навалились, потеснили молодёжь. Хродгар отбросил щит, ударил копьём в широкий торенскельд противника, пригвоздил к щиту его руку, врезал ногой в щит другого, повалил его наземь, затем отошёл за спины побратимов. Юноши сомкнули дубовые «луны бортов», словно камни на кургане, выставили копья, Лони Лепесток и братья Тенгильсоны бросились в проём в рядах противника, ловко работая ножами. Хродгар же распустил тесьму, которой держалась на спине его замечательная отцовская секира, с двумя лезвиями-полумесяцами, с древком, перехваченным тремя стальными полосками, крикнул:

— РАЗОЙДИСЬ!!!

А потом врубился в стену неприятельских щитов. Полетели куски дерева, обломки ратовищ, осколки шлемов и черепов, и, разумеется, брызги крови. Братья прикрывали с боков. Торкель сунулся слева, принял на щит три копья, отбросил бесполезную деревяшку и тремя молниеносными ударами располосовал трёх стражников. Лони, красный от крови, восхищённо присвистнул, Торкель учтиво поклонился, над ухом свистнула дубинка. Вигольф Вестарсон прикрыл Волчонка. Стурле Скампельсон потерял копьё, расколов неприятельский щит, и вбил своим любимым ударом сакс в плечо сверстнику. Бедолага заплакал, бросил оружие и убежал. Его примеру последовали оставшиеся стражи.

— Братья! — возвысил голос Хродгар. — Спьоты на плечо! Хэй!..

Копья слитно взлетели в воздух, вспороли ночь и настигли убегавших. Никто не ушёл.

Тем временем корчма-крепость «Под заячьей губой» наконец-то задымила, словно исполинский очаг. Первый ярус её был каменным, горел плохо, но крыли корчму соломой и берестой, и зажжённые стрелы долетели-таки до цели. Заревел, распускаясь, багровый цветок, из ворот и окон повалили обожжённые защитники. Прямо на лезвия и копья. Корчма плакала кровью.

— Дорезайте тут всех, — Орм разрубил грудь морского короля снизу вверх, вместе с кольчугой, — мы идём дальше. Хродгар — чтоб ни души! Понял? Сигбьёрн, ты как?

Старший сын Скампеля Рундука стёр кровь с рассечённого лба, отбросил спёкшиеся светлые пряди, улыбнулся. Он первым ворвался в «Под заячьей губой» и первый же получил ранение. Пошарил глазами, отыскал Стурле. Братец увлечённо разглядывал шлем убитого стража.

Сигбьёрн облегчённо вздохнул:

— Вот мелкий засранец…

Тут зарубили Вальтьофа Младшего Вестарсона: банда очередного хёвдинга пришла в себя и прорывалась к остальным, в башню в сердце города. Вальтьоф так и умер с улыбкой на губах: вспомнил, видать, свою ненаглядную Ярну. Сигбьёрн, Вигольф и Стурле переглянулись и без слов бросились втроём на целую ватагу: мстить за родича. Рагнвальд выругался и зарычал:

— Орм! Братья! Прикроем!..