Напомню, что после Октябрьской революции Чхеидзе и Церетели возглавили процесс отделения Грузии от России, то есть они были изменниками не только дела социализма в России, но и просто изменниками, преступниками перед российской государственностью.
Надо заметить, что в тот момент даже многие европейские «циммервальдисты» (то есть интернационалисты, выступавшие против социал-шовинистов) были дезориентированы «мирными» инициативами Боргбьёрга, Гримма и других… При этом крупнейшие социал-демократические лидеры — депутат шведского риксдага Карл Яльмар Брантинг (1860–1925), один из старейших деятелей бельгийского рабочего движения профессор Камиль Гюисманс (1871–1968), французские социалисты Марсель Самба (1862–1922), Пьер Ренодель (1971–1935), уже известный нам Альбер Тома (1878–1932) с самого начала войны вовсю поддерживали свои правительства, входили в их состав и откровенно предавали интересы тех европейских рабочих масс, которыми «руководили». Особенно активен был в развращении не только французских, но и российских рабочих Альбер Тома. И Ленин в письме в Загранбюро писал далее:
«Министериализм русских меньшевиков-»циммер-вальдистов» (имеются в виду бывшие циммервальдисты. —
«Arbeiterpolitik» — это еженедельный журнал по вопросам научного социализма, издаваемый в Бремене группой левых радикалов «Интернационал», возглавляемой И. Книфом и П. Фрёлихом и прямо связанной с Лениным в то время, когда он находился в Швейцарии. В 1919 году эта группа вошла в Коммунистическую партию Германии (КПГ).
А «Цеткина» — это та самая знаменитая немецкая левая социал-демократка, левая циммервальдистка Клара Цеткин (1857–1933), которая в 1919 году стала одним из основателей КПГ и на III конгрессе ленинского Коммунистического интернационала была избрана в Исполком Коминтерна. Ленин и Цеткин хорошо знали друг друга, но, как видим, Ленин был настолько разозлён непониманием европейскими соратниками российских проблем, что не удержался от резкого слова и в адрес Клары.
Впрочем, как прогерманская миссия Боргбьёрга, так и прочие подобные «социалистические» инициативы были обречены во «временном» Петрограде уже потому, что тон в мировой буржуазной политике задавал теперь Вашингтон, официально подключившийся к войне и подготавливавший поездки в Россию собственных полномочных эмиссаров типа летней миссии Элиху Рута.
Напомню и о некой таинственной межсоюзнической конференции, проходившей в Петрограде накануне Февраля — в январе 1917 года. Полковник Хор обозвал конференцию «Ноевым ковчегом». Он считал: «Ни народ, ни правительство, ни император не хотели приезда союзной миссии… этой большой компании политиканов, военных и экспертов… Это было назойливостью в час испытаний их Родины»…
Английскую делегацию на январской конференции возглавлял лорд Альфред Мильнер, и вот как позднее оценил суть его миссии ирландский политик Гинелл: «Наши лидеры… послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице». Гинелл был тогда разгневан жестокой расправой лондонских лидеров с неудачным Ирландским национальным восстанием, поэтому и разоткровенничался, и верить ему мы тут просто обязаны.
Рут, Бьюкенен, Мильнер, Милюков, Керенский, Станкевич, Боргбьёрг, Гримм, Шейдеман, Чхеидзе — все они и многие другие были частицами одной и той же политической мозаики. Но вот уж Ленина в эту мозаику пусть стариковы и нарочницкие не «монтируют» — он ей был чужд и как политик, и как человек!
ЧТОБЫ лучше понять суть мыслей и деятельности Ленина после его возвращения в Россию, предпримем небольшой экскурс в дни задолго до Октября 1917 года…
18 марта 1908 года в Женеве состоялся интернациональный митинг по поводу трёх пролетарских годовщин: 25-летия смерти Маркса, 60-летия мартовской революции 1848 года и очередной годовщины Парижской коммуны. От РСДРП на митинге выступил Ленин, и там он, имея в виду уроки Парижской коммуны, высказал мысль, для нас весьма любопытную.
В 1871 году — после падения Второй империи Наполеона III и провозглашения республики — французские либералы образовали правительство, названное ими «правительством национальной обороны», поскольку победившие во Франко-прусской войне немцы начали осаду Парижа. И вот, вспоминая эту горькую историю, Ленин сказал: