Ленин и Троцкий. Путь к власти

Социал-демократическое движение, как можно видеть, добилось впечатляющего прогресса среди еврейских рабочих и ремесленников на западной окраине Российской империи. Между тем руководство молодой еврейской рабочей организации – Бунда – придерживалось, по сути, реформистской точки зрения «экономистов». Отсутствие сильного руководящего центра усугубляло локальный партикуляризм, который крайне неблагоприятно отразился на отношениях между зарубежными социалистами и их российскими коллегами. Руководство Бунда держалось узкой националистической политики, которая, если бы её вовремя не остановили, имела бы крайне неприятные последствия для самих еврейских рабочих как угнетённого меньшинства. Осип Пятницкий вспоминал, что в 1902 году «еврейские рабочие организовались раньше и работать среди них было легче, чем среди литовцев, поляков и русских. Руководящий центр еврейских рабочих – Бунд – не работал и не хотел работать среди неевреев»^[130].

В то же время национальное разделение привело к расколу большинства основных рабочих организаций. В Западной России не было ни одной организации, которая бы принимала в свой состав рабочих всех национальностей. Даже сами партии обособлялись по национальному признаку: существовали литовские социал-демократы, польские социал-демократы (Польская социалистическая партия) и, конечно, Бунд. Последний играл крайне отрицательную роль в поддержании разделения, которое сильно мешало достижению целей, стоявших перед рабочим движением в целом и еврейским пролетариатом в частности. Еврейские рабочие высказывались за единство, но их лидеры настояли на разделении. Пятницкий вспоминает о своём присутствии на заседании комитета Бунда, «где обсуждался вопрос о том, что русские рабочие в Житомире по своей несознательности тормозят экономическую борьбу еврейских рабочих, ибо при стачках они становятся на их места. По этому вопросу было принято соломоново решение: сагитировать нескольких русских рабочих, чтобы они влияли на своих товарищей»^[131].

Узкие ремесленные традиции и ограниченный, кустарный характер большей части производства на этой территории стали социальным фундаментом, на котором выросло здание еврейской социал-демократической организации – Бунда. Ювелиры, сапожники, портные, гравёры, наборщики и кожевники Вильны оказались в большей степени подвержены влиянию идей «экономистов», чем петербургские текстильщики и металлисты. Но даже здесь действительная причина явления связывалась с идеологической путаницей руководства. Владимир Акимов, один из ярых приверженцев «экономизма», в своей книге, посвящённой истории российской социал-демократии, был вынужден признать, что рабочие из числа социал-демократов Вильны жаловались на недостаток в партии политического элемента:

«И это именно рабочие требовали внесения “политического” элемента в агитацию социал-демократов; это они настаивали на том, чтобы обличать пред рабочими русский политический строй, выяснять бесправие народа, формулировать интересы рабочего-гражданина. Но организация революционеров, руководившая рабочим движением с целью направить (!!) его в сторону социал-демократических идеалов, опасалась, что не будет понята массой рабочего люда (!), что потеряет своё влияние, если выставить теперь же свои требования “политических” прав как требования пролетариата. Достаточно ли уже граждански воспитан рабочий класс, чтобы оценить, сознать эти свои интересы? Вожаки в этом не были уверены и медлили»^[132].