Леопард за стеклом

Алексис не был в школе три дня. Он ходил с мамой в тюрьму и все ждал, что им разрешат свидание с папой. Но его отца отправили в ссылку, на другой, дальний остров, и никому не разрешили с ним пообщаться. На четвертый день Алексис внезапно появился в классе, и, когда госпожа Ирини спросила, не болел ли он, он сказал: «Нет!» – так жестко, что она больше ни о чем его не спрашивала. Урок только начался, и тут в класс вошел господин Каранасис.

– Дети предателей не могут учиться вместе с детьми из хороших семей, – только и сказал он.

Мы не поняли, что он имел в виду. И в этот момент я увидела, как Алексис собирает свои книжки и молча идет к двери.

– Всего хорошего, малыш! – крикнула ему вслед госпожа Ирини, когда он уже выходил из класса.

Господин Каранасис развернулся и наградил ее таким злобным взглядом, что она покраснела. Затем вышел и он, громко хлопнув дверью.

– Почему Алексис ушел? – загалдели мы.

– Я не знаю, – ответила госпожа Ирини, взяла мел и начала писать на доске задание.

– И что теперь будет, дедушка?

– С чем будет, Мелисса?

– Как закончится история?

– Какая история?

– Ну дедушка, папа Алексиса в ссылке, Алексиса выгнали из школы, на Мирто навели порчу, как говорит Стаматина, Никос даже написать нам не может… Чем все закончится?

– Я не знаю, детка, – ответил дедушка, – я правда не знаю.

Впервые я задала своему дедушке вопрос, на который он ответил: «Не знаю». И так это сказал, как будто ему было очень жаль, что он не знает.

Наступило воскресенье, хуже всех прежних вместе взятых. Я хотела пойти к Алексису, но папа меня не пустил. Пусть лучше он к нам приходит, сказал папа. Но Алексис не хотел оставлять свою маму одну, а она никогда не приходит к нам. Я думаю, она просто стесняется ходить в гости в своем синем поношенном платье.

Я сидела на террасе и думала о том, какими прекрасными остались в памяти скучные воскресенья прошлой зимы, когда мы еще были дружной семьей и ничто нас не разделяло, когда мы с Мирто вместе скучали, играли в «дедушку-нищего» и считали капли на стекле. Теперь каждое воскресенье Мирто уходит вместе со своей фалангой. Если случается так, что папа ее не отпускает, она рассказывает об этом своему звеньевому, он – господину Каранасису, тот – начальнику папы, а этот, в свою очередь, вызывает папу и снова говорит о последствиях. Уткнувшись носом в стекло, я все ждала, когда же появится Мирто. Стемнело, на набережной зажглись огни, а ее все нет…

– Ну, не появилась наша красавица? – Стаматина подошла и встала рядом со мной посмотреть на дорогу.

– Она уже сильно задерживается! – я забеспокоилась не на шутку.

Дедушка, когда мы сказали ему об этом, помчался в школу выяснять, что происходит: по воскресеньям господин Каранасис оставлял один кабинет открытым, чтобы фалангисты могли собираться и в выходные.

– Школа закрыта на замок, – еле выговорил дедушка, вернувшись, – там ни души.

Вскоре он снова надел шляпу и пошел искать Мирто по улицам.

– Я говорила, говорила! – в отчаянии заламывала руки Стаматина. – Мы еще наплачемся с этим сбродом в этих чертовых фалангах!

Дедушка вернулся, пришли и папа с мамой, и тетя Деспина из гостей, но Мирто по-прежнему не было. Тут уже заволновались все вместе и загалдели, предлагая каждый свой план действий.

– Давайте пойдем и спросим в доме Коскориса, – предложила я. – Он рядом со школой.

– Кто это? – резко спросил дедушка.

– Мальчик, который ворует ластики и входит в фалангу вместе с Мирто.

– Ты говоришь глупости, Мелия, – отрезала тетя Деспина.

– Надевай пальто и пошли, – приказал дедушка.

Я бегом побежала наверх за пальто. И перед дверью в нашу комнату услышала громкие рыдания. На кровати, прямо в одежде, не снимая обуви, уткнувшись лицом в подушку, лежала Мирто!

– Мирто, Миртула, что с тобой? – закричала я и подбежала к ней.

Она не отвечала, только заплакала еще сильнее. У меня руки опустились.

– Мелия, ну что ты там копаешься? Быстрее! – послышался голос дедушки снизу.

Я выбежала на лестницу и, не спускаясь, закричала, чтобы все поднимались. Они бегом бросились в нашу комнату и снова загалдели. Как что-нибудь происходит, взрослые тут же начинают кричать все разом и еще больше всё запутывают.

– Что с тобой, Мирто?

– Почему ты опоздала?

– Как тебе удалось войти в дом, что никто не заметил?

– Где ты была?

– С кем ты была?

– Задняя дверь открыта, – поставила точку Стаматина.

Все замолчали. Почему Мирто вошла в дом через черный ход, словно она вор? И тут заговорил дедушка:

– Принеси ей чего-нибудь горячего попить, Стаматина, и пусть поспит. В конце концов она уже дома, жива-здорова, это главное.

– Хочешь, я посижу с тобой ночью? – спросила мама.