Лепестки Белладонны

Что он испытал к Мире сейчас? Влечение. Мужскую потребность. Эти отголоски эмоций не идут ни в какое сравнение с любовью к Элизабет. Он любил жену всем сердцем, он ей принадлежал. Мира… Она одурманила его в момент той сцены, как белладонна. Магический цветок, который использовали ведьмы для приворотов, идеально подходил певице.

Позвал бы он Миру в свой номер для продолжения, не будь Элизабет его женой? Нет. Сюжет клипа есть сюжет клипа. Работа. Спектакль. В реальности Джек не мог представить подобную ситуацию хотя бы потому, что без жены и сыновей он не был бы собой. И ни на что бы не променял возможность вернуться к семье с чистой совестью.

Сколько красивых женщин хотели соблазнить Джека, действительно красивых женщин: модельного роста, а не метр шестьдесят, как Мира, блондинок с густыми волосами, а не брюнеток со стрижкой каре, как Мира… Он мог бесконечно перечислять ее недостатки перед другими женщинами, перед его идеальной Элизабет. Но главное – Эльмира была юной и одержимой девочкой, которая за мнимой любовью к нему скрывала боль и одиночество. Что же случилось с ее другом Тристаном? Если бы Джек нашел его, смог поговорить… то убедил бы парня позаботиться о подруге. Оказать помощь. Нужно спросить ее о Тристане напрямую.

Джек победил алкогольную зависимость: устоял здесь, вдали от семьи. Он выпивал, но не пошел дальше – не устраивал разборок, не вредил себе и окружающим. Он помнил, что цена за ошибку слишком велика. И жизнь вновь подкинула Джеку испытание: миловидную, готовую принадлежать ему девушку. Но он сильнее старых привычек. Сильнее инстинктов. Он победитель не только на ринге, но и в жизни. Он скоро вернется домой.

Мире было неловко. Неприятно. Хотелось уйти. Разве такие эмоции Джек должен был вызвать у нее в момент их близости? Когда он посмотрел, словно хотел спасти от позорного спектакля и утешить, она чуть не разрыдалась. На автомате доиграв сцену, Мира ретировалась со съемок. Она заказала ужин в номер, чтобы не попадаться Джеку на глаза, и сейчас вяло ковыряла вилкой в лазанье. Интересно, чем в это время занимается Ханс? В своей квартире. Или в студии. Какая разница?! Он чертов предатель. Это он все разрушил. Мира отложила лазанью и выпила два бокала вина. Если бы Джек не нашел ее дневник, было бы хуже. А так Льюис попытался ее понять. Вероятно, и она наконец поймет, чего на самом деле хочет?

Стук в дверь. Пошатываясь от выпитого вина, Мира направилась открывать. На пороге стоял Джек. Он серьезно посмотрел на нее и сказал:

– Могу я войти?

– Конечно. – Она сделала приглашающий жест рукой и усмехнулась. А внутри все кипело от невысказанных, неясных ей самой чувств.

– Я хотел попрощаться. Завтра после обеда у меня самолет. – Джек вздохнул. Нервно пощелкал пальцами. – Ты можешь поговорить со мной, Эльмира. Если тебя… если что-то беспокоит. Если нужна помощь…

Он осекся, наверняка заметив, что Мира прошла в спальню, взяла с тумбочки любимый ножик: Triste блестел в свете настольной лампы. Джек выжидающе смотрел, как Мира сжимала и разжимала ладонь. Бровь Льюиса дернулась в немом вопросе.

Поговорить! Как у него все чертовски просто! И она поняла, что ненавидит его – вот точное и яркое чувство. Ненавидит за то, что в его жизни не нашлось для нее места.

Она с вызовом спросила:

– Мечтаешь убраться отсюда?

– Мира…

– Вали. Пошел на хер.

– Мира, между нами никогда и ничего не могло быть. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Кто такой Тристан? Где он? Давай найдем его.

Его слова резанули с острой болью: с такой же болью она обрезала большой палец, неудачно схватив Triste за лезвие. Шикнув, поднесла руку к губам и облизала подушечку пальца. Металлический вкус крови еще сильнее распалил ту злость, что таилась в глубине сердца. Он так и не стал ее. Джек, как и Тристан, как и Ханс, как и все-все-все, хочет скорее от нее избавиться.

– Ты ничтожество, Джек Льюис.

Он открыл рот, чтобы ответить, но Мира взмахнула ладонью, призывая его замолчать. О нет, она не остановится. Не в силах остановиться.

– Благодаря мне тебя вспомнили. Ты не сделал ни-че-го для своей карьеры за последние годы, а я… я внесла краски в твое существование. Ты неудачник, и я проклинаю день, когда увидела твой бой по телевизору, когда узнала о тебе! – Воздух заканчивался, но не все было высказано. Злость, пожирающая душу Миры долгие годы, выбралась наружу, нашла выход в обидных словах, в несправедливых обвинениях. – Почему мое сердце не слушает разум? Я не нужна тебе. Не нужна. Почему мне так сильно хочется быть тебе нужной? Почему ты? Почему?!

Руки Джека сомкнулись на ее плечах. Крепкие объятия. Аромат мыла, чистоты, защиты. И его грудная клетка, будто скала. На мгновение Мира затихла, до боли прикусив нижнюю губу. Глаза защипало от слез.

Но бессилие вновь превратились в агрессию: