Лепестки Белладонны

Кабинет находился в десяти шагах от палаты, и, влетев без приглашения, Эльмира сразу поняла – что-то не так. В кабине удушающе пахло нервозностью. Запах, который забирает весь кислород. И нервозность Мира увидела в глазах врача: мужчина лет сорока прятал взгляд, не решаясь посмотреть на радостную гостью.

– Спасибо, что приехали, – сказал врач на чистом английском. – Я Томас Вебер. – Он пожал Джеку руку и наконец посмотрел на Эльмиру. В водянисто-голубых глазах мелькнуло сочувствие. – Фрау Кассиль…

Она отступила на шаг. «Нет. В этот раз все хорошо. Со мной приехал Джек! Любимый боксер Тристана! Это должно что-то значить». Пока в ушах Миры гремел пульс, Джек и доктор Вебер о чем-то беседовали. Джек хмурил брови, кивал и в итоге протянул Мире руку. Она почувствовала его прикосновение и очнулась, вздернув подбородок.

– В чем дело? – Голос звучал ровно, но едва ли кто-то догадывался, скольких усилий ей стоило сохранять мнимое спокойствие. Сердце грозило проломить грудную клетку.

Врач вздохнул и вынес вердикт:

– Тристан не вернется. Последние тесты показали, что его мозг умер. Вы можете всю свою жизнь держать его в коматозном состоянии, но это не принесет результатов. Вы должны отпустить Тристана. Так будет правильно.

Казалось, она моргнула, и стены больницы сменились на стены кофейни. Мира не помнила, как Джек привел ее, усадил на диван у окна и принес горячий шоколад. Вцепившись в керамическую кружку, Мира возила ей по столу и щурилась от теплых ламп. Джек снял куртку, сел напротив и что-то сказал. Мира не реагировала. Слова врача отдавались эхом в ее сознании: «Вы должны отпустить Тристана». Чертов докторишка имеет право ей указывать?! «Так будет правильно». Ну да, конечно, а потом они скажут, что это ошибка и Тристан мог очнуться, но уже поздно. Нет. Достаточно сожалений. Она не верит в их дебильные врачебные прогнозы.

Отпив из кружки, Мира начала вспоминать, что произошло после слов доктора Вебера. Она кричала, плакала и кидалась на врача с кулаками. Джек среагировал молниеносно: схватил ее за талию и вынес из больницы. В тот миг она пожалела, что Льюис боксер. Она пинала и кусала его, но Джеку было абсолютно все равно. Он донес ее до улицы, как маленькую истеричную белку. На крыльце Мира несколько минут сыпала проклятьями, чувствуя спиной крепкую мужскую хватку. И вдруг Миру обуял ступор. Она пересытилась свежим воздухом и своей болью. Затихла. Тогда Джек отпустил ее, взял за руку и куда-то повел. Оказалось, в кофейню.

Теперь они сидели и молчали. Играл затертый до дыр хит Last Christmas группы Wham! витал аромат свежей выпечки, а улыбчивые швейцарцы строили планы на праздники.

– Дерь-мо, – сказала Эльмира, и несколько посетителей на нее оглянулись. Джек выжидающе смотрел, наверняка радостный, что она вышла из непонятного состояния. Мира сделала глоток какао и пояснила: – Скоро Новый год. Все празднуют новое начало, а я… должна попрощаться с Тристаном. Оставить в старом году. – Она кисло улыбнулась. – Вот мне подарочек на Рождество. Санта наказал за все мои проделки.

Джек заботливо накрыл ладонью ее руку. Мира поразилась, насколько холодными и маленькими в сравнении с его были ее пальцы.

– Так случилось, понимаешь? Твоей вины в этом нет.

Мира молчала, и Джек предпринял новую попытку ее разговорить:

– Расскажи о Тристане. Вы всегда жили в приюте?

– Я попала в приют с рождения, а Тристан в четыре года. Его родители погибли в автокатастрофе. Других родственников у Тристана не было, или они не захотели брать калеку: из-за аварии у Триста плохо работали руки. – Мира замолчала и сделала глубокий вдох. – Мы как-то сразу подружились. Но не совпадало, чтобы приемные родители хотели забрать одновременно больного мальчика и угрюмую девочку, а мы не хотели, чтобы нас разлучали. – В глазах защипало, Мира вытерла их краем куртки. – Стоило потенциальным родителям заинтересоваться кем-то из нас, мы начинали отвратительно себя вести, – она неопределенно помахала руками, – ну, знаешь, пакостить. И от нас отказывались. Никому не нужны проблемные дети.

– А бокс вы начали смотреть?..

– Из-за тебя, да. Ты казался нам супергероем. Как круто ты раскидывал тех ребят на ринге. – Мира изобразила что-то вроде хука справа. – Трист хотел быть на тебя похожим. Тренировался, несмотря на проблемы со здоровьем, и в приюте его уважали. – Эльмира замолчала, прикусив щеку. Вновь заговорила, уже тише: – Потом мы узнали, что у тебя есть семья, и мечтали, что ты заберешь нас. Ну а потом… – Она допила какао, зубы свело от приторности, и совсем тихо закончила: – …потом я стала мечтать, что ты приедешь только за мной. Я взрослела, начала интересоваться мальчиками. Но они все были идиотами на твоем фоне. Вот так я и влюбилась.

Джек неловко поджал губы, озадаченный ее откровенностью.

– Получается, – аккуратно подбирая слова, начал Льюис, – дело было не в безумной одержимости… фанатизме… А в…

– В зависти. У тебя есть семья.

– Нет. – Джек упрямо покачал головой.