Лепестки на волнах

Питер не позабыл о том обещании и, оказавшись в Бриджоутере, навел справки. Усадьбой Олгторп, конфискованной за участие Эндрью Бэйнса в мятеже, владели другие люди и никто не знал, куда подевалась его семья. Блад не оставлял своих попыток найти женщин, пока однажды не заговорил об этом с Джереми. Тот покраснел и пробормотал, что те нашли приют у одной из сестер Бэйнса, а он разыскал их, заплатил долги и помог мисс Бэйнс, перебивающейся случайными заработками, устроиться служанкой.

Блад был рад, что семья их товарища уцелела, хотя и понимал, что избежать насилия женщинам не удалось. Он подумал о юной дочери Бэйнса, которой вряд ли было тогда более шестнадцати лет. Воспоминания об июльском утре, когда королевское возмездие в лице драгун Кирка обрушилось на этих людей, перемалывая в прах их судьбы – как и судьбы многих других в Сомерсете, всколыхнули в нем глухой гнев. Знать развязывает войны и затевает мятежи, вот только отдуваться приходится тем, кто по долгу или вследствие собственной глупости имеет несчастье следовать за ней. Бедняга Эндрью, впрочем, был повинен лишь в том, что дал приют раненому.

– Передай им, – сказал Блад, протягивая Питту мешочек с золотыми кронами. – Этого должно хватить на обзаведение каким-никаким хозяйством.

Тот нехотя буркнул, отводя глаза в сторону:

– Они не возьмут, Питер. Я с трудом уговорил мисс Бэйнс принять от меня деньги – и то в качестве дружеского займа, да и положение их было отчаянное…

Бладу еще тогда показалось, что шкипер сказал ему не все, а сегодня их присутствие и сияющий вид только что вошедшего в гостиную Джереми, наводили его на определенные догадки. И подтверждение последовало незамедлительно.

Увидев Джереми, Мэри Бэйнс поднялась со стула, и ее лицо озарилось радостью, а он, подойдя к молодой женщине и взяв ее за руку, обвел всех счастливым взглядом и торжественно возвестил:

– Мисс Бэйнс оказала мне честь и согласилась стать моей женой.

Та потупилась, ее бледные щеки порозовели.

– Джереми, неужели! – воскликнула мисс Питт, подбегая к племяннику.

– Давно пора! – вторила ей миссис Роулинг, чуть не подпрыгивая на месте, но пытаясь соблюдать степенность, приличествующую замужней женщине.

– Поздравляю вас, мистер Питт, и вас, мисс Бэйнс, – улыбнулась Арабелла и выразительно посмотрела на мужа.

– Рад за тебя, Джереми, – спохватился Блад, – Мисс Бэйнс, мои поздравления. Штурман Питт никогда не сбивался с курса и уверен, что так будет и впредь, и он окажется достойным вас, – он низко склонился перед окончательно вспыхнувшей Мэри.

– Благодарю вас, миссис Блад… и вас… сэр, – пролепетала она.

На помощь мисс Бэйнс пришла миссис Роулинг, которая, подхватив ее под руку, увлекла молодую женщину на кухню, щебеча о том, что теперь-то она может узнать секрет их знаменитого пудинга, Арабелла отошла к миссис Бэйнс, которая продолжала сидеть у окна, и начала что-то негромко спрашивать у нее.

Редко кому удавалось удивить Блада, и менее всего он ожидал этого от Питта, но видно странно начавшийся день был просто обязан закончиться чем-то подобным.

– Внезапное решение, Джереми? – спросил он, пользуясь тем, что дамы оставили их наедине.

– Я несказал тебе, Питер, – Джереми говорил быстро и тихо. – Мэри никак не соглашалась выйти за меня, все твердила, что недостойна, что не сможет стать мне хорошей женой. Ну… после того, что случилось тогда… Но разве же она виновата?! – он сжал кулаки в бессильном гневе и с яростью в голосе процедил: – Проклятый ублюдок Гобарт и его дьяволы!

Блад вздохнул:

– Прошло много лет, а время лечит. А сам-то ты что?

– Я люблю ее. Наша вера учит, что земные привязанности ничтожны перед лицом Господа, но я изменился…

– Изменился, – согласился Блад, внимательно разглядывая напряженное лицо своего друга: – И в этот раз обошелся без советов своего капитана, путь и бывшего, – он усмехнулся, – Теперь я понял, кого мне напоминала мадемуазель дОжерон.

Питт смутился:

– Я соблазнился мимолетным сходством, и за хороший урок мне стоит поблагодарить капитана Тондера… вкупе с самой мадемуазель дОжерон. И тебя, – он помолчал, глядя на мисс Бэйнс, которая в сопровождении оживленно болтавших тетушек вернулась в гостиную, затем продолжил едва слышно: – Я ведь приезжал в усадьбу Олгторп до той чертовой битвы. Эндрью Бэйнс продавал сидр – знаменитый на всю округу. Так что Мэри я еще тогда заприметил. И мне даже казалось, что и я ей по нраву. А потом вон как все обернулось… – он сокрушенно покачал головой. – Я не надеялся еще когда-то увидеть ее, да мы и не говорили о чем-то таком, но я хотел узнать, как они, живы ли… И я должен был сообщить о смерти мистера Бэйнса, поэтому написал им – как только это стало возможным. Ответа я не получил – оно и понятно, их уже не было в Олгторпе. Но Мэри все эти годы оставалась в моей душе…

– Если ты смог сохранить память о мисс Бэйнс, то наберись терпения, и уверен, тебе воздастся сторицей. Ведь сам то ты не сомневаешься?