Лепестки на волнах

– Тем более не будем разубеждать добропорядочных жителей, – неотрывно глядя в лицо жены, шепнул Питер и обнял ее за плечи…

…Воспоминания об этой сцене вызвали у него улыбку. Неизвестно, был ли скандализирован Бриджоутер. В любом случае, их репутация вряд ли могла пострадать еще больше, принимая во внимание, что какие-то слухи о бурном прошлом доктора Блада и шкипера Питта явно ходили, хотя оба и старались не распространяться на эту тему.

«Чепец Арабелла все же не захотела примерить».

Осторожно, чтобы не потревожить сон жены, Блад убрал пушистые, пахнущие травами пряди ее волос и высвободил плечо. Та сонно вздохнула и перевернулась на другой бок.

Онподнялся, накинул халат и, неслышно ступая, вышел в коридор. Дверь детской, примыкавшей к спальне, была полуоткрыта, и он задержался, слушая дыхание спящих детей и их няни. Томми зачмокал губами и хныкнул, но не проснулся. Питер постоял еще немного, затем направился в кабинет.

Бутылка так и осталась на столе, ром в ней казался черным. Рядом лежала трубка. В высокие окна было видно, что небо очистилось, на нем появились крохотные искорки звезд и узкий серп растущего месяца. Бросив взгляд на пустой канделябр, Блад подумал, что старый Хью опять позабыл принести свечи. Как бы то ни было, июньская ночь позволяла обходиться без освещения, и глаза быстро привыкали к темноте.

«А там ночи совсем другие…»

Странно, в тяжелом бархате тропических ночей ему не хватало светлого неба своей родины, а сейчас пришедшая мысль была окрашена ностальгией. Блад набил трубку и разжег ее, его рука потянулась было к бутылке, но вдруг замерла, затем он медленно сжал пальцы, которые почти коснулись пробки. Нет, так не пойдет. Следовало разобраться, что его одолевает.

Он решительно убрал бутылку обратно в шкаф, а сам уселся в удобное – предосудительно удобное, по мнению какого-нибудь столпа местного общества – кресло возле стола и сделал глубокую затяжку.

Итак, Новый свет не собирается так просто отпускать его – но о чем-то подобном Блад размышлял еще перед возвращением в Европу.

Тогда он отклонил предложение Ибервиля, однако война короля Вильгельма закончилась. Возможно, пришло время вернуться к этому вопросу?

Питер выдвинул ящик стола и, порывшись в нем, достал плотный конверт. Текстон помнил чуть ли не наизусть, в памяти сразу вспыли много раз прочитанные строчки.

«…Мой друг, какие здесь леса! Осень одевает их в бронзу и пурпур, лето дарит великолепную изумрудную листву. Корабельные сосны пронзают небо, их высота и мощь поражает…

«Что скажет Арабелла, которая только успела привыкнуть к Англии?» – однако, он сразу же подумал, что несмотря на его опасения, Арабелла быстро – едва ли не быстрее его самого – освоилась в Бриджоутере.

«…Земля Новой Франции полна неисчислимых богатств и тайн, но она не покорится без борьбы. Нужно основывать новые поселения, нужно учиться вести диалог с индейскими племенами, а иногда и воевать с ними…»

Разумеется, воевать. Не будет ли непростительным безрассудством тащить жену и детей, рискуя подставить их под удары индейских томагавков? Ну а если завтра на берег Лаймского залива высадится очередной приблудный герцог?

…Небо за окнами кабинета посветлело, через пару часов рассветет. Блад потянулся, раздумывая, не пойти ли все-таки поспать. Днем он поговорит с Арабеллой.

– Питер, ты здесь? – из темноты коридора выступила стройная фигура жены.

– Здесь, – Блад пошевелился в кресле, и Арабелла заметила его:

– Я проснулась, а тебя нет было. Вот и подумала, что ты в кабинете. Ведь ты же не… – глаза Арабеллы в сером сумраке близящегося утра казались огромными.

Она подошла ближе и вздохнула с облегчением, не обнаружив злополучной бутылки на столе. Блад догадался о ходе мыслей жены и поддразнил ее:

– Я не… что?

Если Арабелла и смутилась, то не подала виду.

– Прежде я не видела, чтобы ты пил ром. – спокойно сказала она. Блад пыхнул трубкой, ничего не ответив, и Арабелла продолжила: – Но могу предположить, что такое случалось. Раньше.

– Случалось, – согласился он, вновь затягиваясь.

Помолчав, она вздохнула:

– Ты сказал, что все в порядке, но ты сидишь тут, в темноте…

– Не хотел тебя беспокоить.

– Бессонница? – Арабелла посмотрела на конверт, лежащий перед ним на столе.

– Это же письмо месье Ибервиля, ты показывал мне его еще на Ямайке.

– Арабелла, иди ко мне. Поговорим, раз уж нам обоим не спится, – усмехнулся Блад, кладя трубку на стол и отодвигаясь вместе с креслом.

Она слегка нахмурила тонкие брови, но кивнула, забираясь к мужу на колени.

– Что за привычка разгуливать босиком, – проворчал он, – у тебя ступни ледяные. Как вы изволили выразиться, миссис Блад, мы теперь в Англии, а не в Вест-Индии!

– В Англии… – повторила Арабелла и вдруг взглянула ему прямо в глаза. – А ведь ты хочешь вернуться туда, Питер.

– Боже меня упаси вновь управлять Ямайкой! – деланно засмеялся он, не ожидавший, что жена сразу скажет то, к чему он собирался ее тактично подготовить.