Лермонтов и христианство

В Москве поэт встречается со славянофилами и подолгу беседует с ними. О степени близости и расхождения их взглядов можно только гадать, но объединяло Лермонтова с собеседниками сознание неприкаянности народной жизни. Всё это, вызывая гнев Лермонтова, находит своё выражение в художественном Слове. В таковом качестве оно подобно бичу, которым поэт нещадно хлещет на ступенях храма Отечества «наперсников разврата». Именно в эти отравляющие душу «мгновенья» калёный стих его обрушивается на головы торговцев совестью, чинами и душами человеческими, а более всего – Отчизной. Причём, бичуя порок, Лермонтов всегда конкретен. Истинно «святыни верный часовой», он через проникновение в суть вещей и посредством поэтических метафор обличает всё, что, выхолащивая душу человека, обращает гражданское общество в безликую толпу. «Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам всё тянуться за Европою и за французским?» – пишет Лермонтов А. А. Краевскому.

Остро поставленная Лермонтовым тема Поэта и Гражданина навсегда станет в России злободневной. Позднее она несколько утеряет свой накал, но приобретёт союзников в «житийной» своей ипостаси. Её разовьёт Ф. Тютчев и в особенности Н. Некрасов.

Остановимся на отношении Лермонтова к неосуждению, свободе мысли и свободе, как таковой.

3

Аккумулируя духовный опыт исторического христианства, Лермонтов не мог не видеть разницу между «словом» и «делом»; межу тем, что сказано и что сделано. Отдавая должное пользе истинно духовных книг, один из глубочайших умов века не мог не знать, что богословие само по себе не тождественно Истине, поскольку и оно есть слова людей. Опираясь именно на свои слова и суждения, духовенство посылало на костёр еретиков, мерой вины которых и основой для осуждения были те же «слова» и соответствующий им суд. А раз так, то всяк человек, претендующий на Истину, лжёт, ибо не знает её. Помимо лжеучителей, это относится и к ряду толкователей Св. Писания. История религий свидетельствует: все настаивающие на принадлежности к телу Церкви конфессии и деноминации, вплоть до самых изуверских сект, имеют в основе одну и ту же Книгу. Все опираются на неё как в доказывании своей истинности, так и в обосновании своих заблуждений, плодя духовную ложь, исторический обман и невежество. Под давлением непреходящей лжи и неискоренимого шарлатанства богословы Новейшего времени вынуждены были признать, что существует столько же ложных учений о любви, сколько ложных учений о Боге… Не мог не знать Лермонтов и того, что всякое взятое отдельно от добро-деяния и доброто-любия (которые в обоих случаях проводят идею делания), суждение о словах апостола приводит к заблуждению, степень и опасность которого в первую очередь зависит от духовного и умственного развития. Ибо в буквальном своём значении (т. е. оторванные от нравственного смысла) слова ап. Матфея рождают в сознании невежд ложные выводы, которые становятся фальшивым руководством по жизни. Увы, многовековые поиски истины, а главное, результаты этих поисков убеждают нас в том, что в рамках человеческой природы она может быть осознана, а значит, реально существует лишь для свободных в духе и разумных в своей свободе людей. Для тех, кто способен распознать «знаки» истины в бытии, то есть говоря проще, – для умных. О том, что охотников до истины было не столь уж много, а распознавших её и того меньше – свидетельствует та же история.

Тем не менее, возлюбившие буквальное значение слов апостола имеют в этом свой резон и моральный интерес. Потому что внешний – побуквенный – смысл выводит их дела и, понятно, их самих из-под огня критики. «Смысл» этот тем меньше стоит, что тебе – только и всего! – «предписывается» закрывать глаза на неправедные дела других… Таким образом, общее следование «правилу» идеально вписывается в узкий эгоистический мирок «не судящих». Духовно выхолощенное и сноровисто отполированное «сапожными щётками» ханжей до блеска жандармского сапога – это «правило» и стало для исповедников лжи основой круговой поруки. Неким – «почти рекомендуемым», а значит, во всех смыслах удобным способом сокрыть свои грехи по принципу: «Обращай внимание на свои грехи, а я буду лицезреть свои. Правда, мне не под силу бороться с ними, потому что слаб я (как, впрочем, и ты!), ибо сказал апостол: «человек есть ложь»… Так что – не суди меня, а я не буду судить тебя»!