Лес Гримм

Мы скользим вверх по башне. Чем ближе мы к окну, тем сильнее сжимается мой желудок. Как только мы оказываемся внутри, пути назад нет. Выбраться можно только с помощью волос Фиоры.

Все хорошо, Клара.

Я прошла сквозь паутину, прежде чем мы пришли сюда. Это был хороший знак.

Или нет?

Что, если паутина значила не то, что я найду подругу?

Что, если она значила, что меня поймает паук?

Глава 11

В башне нет никакого поднимающего механизма. На самом деле в ней нет ничего, кроме реки волос Фиоры. Когда мы с Акселем попадаем в круглую комнату, мне кажется, что она будет до отказа забита ее красными локонами. Но по сравнению с тем, что я знаю об их существовании, это совсем немного.

Волосы вьются по полу пятнадцатифутовым кольцом, заполняя всю комнату, и вращаются, как в водовороте. Фиора больше даже не прикасается к ним. Волосы двигаются так, словно у них есть свой собственный разум.

На другом конце комнаты в полу есть открытый люк, ведущий в то пространство, которое находится внизу. Часть волос скользит в него, когда через окно появляются новые пряди.

Фиора затаскивает Хенни в большой камин слева от меня. К счастью, в камине не горят поленья – камин пуст, – но это не успокаивает мои нервы. Каменная кладка, окружающая его, вырезана в виде гигантской волчьей морды, а отверстие камина образует его разинутую пасть.

Клыкастое Существо с карты бабушки всплывает в голове, только та карта предсказывала мою судьбу. Хенни не должна была оказаться в опасности. Все идет не так, как я ожидала. Мир стал запутанным и вывернулся наизнанку, и моя судьба зависит от этого.

– Я не говорила, что мальчик тоже может войти. – Фиора бросает мрачный взгляд на Акселя. Она прижимает завернутое в кокон тело Хенни к внутреннему углу камина, заставляя мою подругу сидеть ровно. Фиора садится рядом с ней, как грозный страж.

Я придвигаюсь поближе к Акселю.

– Но он тоже знает, что ты потеряла.

Как только я произношу эту фразу, он начинает улыбаться, демонстрируя все свое природное обаяние.

– Аксель Фурст, – представляется он. – Мы не встречались в деревне, но Зола говорила, ты соткала муслин для ее свадебной фаты.

Фиора наклоняет голову, не отрывая взгляд своих хитрых карих глаз. Если что-то из сказанного им и вызвало в ней какие-либо воспоминания, она не подает виду.

– Я Рапунцель. И если ты знаешь, что я потеряла, ты тоже можешь остаться.

– Рапунцель? – Почему она так называет себя? – Это твое второе имя?

Взгляд Фиоры пронзает меня.

– Рапунцель – мое единственное имя.

Я искоса смотрю на Акселя, чтобы выяснить, понимает ли он, о чем она говорит, но, судя по его нахмуренным бровям, он так же удивлен, как и я. Он словно хочет сказать: «Эта девушка потеряла… здравый смысл».

Возможно. Вероятно, именно это происходит с человеком, если он проведет три года в Лесу Гримм.

Я вспоминаю о маме и сразу же жалею об этой мысли.

– Располагайтесь, – раздается гортанный голос Фиоры.

Я почесываю руку и оглядываю комнату, как будто там может внезапно материализоваться пара стульев. Поскольку мебели, на которую можно было бы присесть, не было, мы с Акселем неловко устраиваемся на ковре из волос, которые продолжают извиваться, пока оставшиеся все еще поднимаются по башне и проникают в комнату.

В восьми футах от нее я встречаю настороженный взгляд Хенни и слегка киваю ей, давая молчаливое обещание помочь ей выбраться из этого затруднительного положения.

– Почему в башне нет дверей? – спрашиваю я Фиору, стараясь сохранять легкость и непринужденность в голосе. Я пытаюсь скрыть боль, пронзающую мой искривленный позвоночник. Теперь, когда уровень адреналина в крови немного спадает, я чувствую, как тяжело сказываются на моем теле весь этот бег и поднятие наверх.

– Когда-то они были. – Фиора заправляет несколько выбившихся волосков обратно на ногах Хенни. – Но я замуровала их камнями и грязью.

– Зачем?

– Чтобы ничего не потерять, – отвечает она так, словно я должна была догадаться. Она изучает Хенни с пристальным вниманием. Дрожь пробегает по телу Хенни.

– Она не то, что ты потеряла. – Я сдерживаюсь, чтобы не броситься и не оттащить от нее подругу.

Фиора поворачивается и скалится. Я невольно вздрагиваю. Ее зубы не такие острые, как у резного волка в камине, но выражение лица такое же жуткое.

– Она моя, пока я не решу иначе! – выплевывает она. Ее слова эхом отдаются под высоким потолком.

– Клара, волосы, – шепчет Аксель. Он бросает многозначительный взгляд на мою левую руку. Красная прядь обвивается вокруг моего запястья, как кандалы.

Я быстро стряхиваю их и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы и вернуть самообладание.

– Ее зовут Генриетта Данцер, – объясняю я Фиоре. – У ее родителей молочная ферма в Лощине Гримм. Может, ты помнишь Золу Данцер? Хенни ее младшая сестра.

Между алыми бровями Фиоры пролегает глубокая морщинка. Я только еще больше озадачила ее.

– Она чувствует, что я потеряла, – говорит она и кладет руку на обернутое плечо Хенни. – Мои волосы… они кое-что ощущают.