Лес Гримм

Мой взгляд острый как бритва и наполнен такой яростью, что он мог бы сжечь этот лес дотла. Но глаза Акселя нежны и полны понимания. В его взгляде отражается волнение за меня, но, может быть, я ошибаюсь и это его собственный страх. Я стискиваю зубы. Сочувствие мне сейчас не поможет.

– Мы не можем просто стоять на месте!

– Я знаю, но нам нужно подумать, а тебе отдохнуть. Где та осторожная девушка, которая потратила годы на создание идеальной карты этого леса?

– Помогла ли эта карта нам хотя бы раз? – парирую я.

– Это неважно. Я лишь прошу тебя держать себя в руках.

Я резко выдыхаю, все внутри меня кипит. Он прав, но он не понимает. При всем моем тщательном планировании я всегда намеревалась отправиться сюда одна. Взять с собой Акселя – это одно, его роль предсказана бабушкиными картами, но Хенни никогда не должна была появиться здесь.

– Она… – У меня пропадает дар речи. Слезы застилают глаза. – Она не должна была приходить сюда. – Не она должна умереть. – Что, если она… – Я прячу лицо в ладонях, и плечи содрогаются от беззвучного всхлипа. Я пытаюсь отвернуться, но Аксель не отпускает меня. Он прижимает к себе и успокаивающе проводит рукой по волосам, которые падают на капюшон, свисающий с моих плеч.

– Хенни жива, – уверенно говорит он.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда же, откуда я знаю, что Зола жива. Оттуда же, откуда ты знаешь, что твоя мама все еще жива.

– Это значит, Хенни стала Потерянной?

– Возможно.

Слеза скатывается из уголка моих крепко зажмуренных глаз. Потерянный мертв, если ты никогда больше не увидишь его. А мы не нашли больше ни души в этом лесу.

– Как мы найдем ее? – Как мы найдем хоть кого-то?

Аксель мгновение молчит.

– Мы вернемся туда, где последний раз видели красные волосы. Они должны были оставить след на земле, как это делает вода после высыхания русла реки. Все, что нам нужно сделать, – это…

Он замолкает, когда в утреннем воздухе разносится далекая мелодия. Я отрываюсь от его груди и прислушиваюсь. Кто-то поет. Женщина. Это не мама. У нее был приятный голос, но не настолько красивый. И это не Хенни.

Я встречаю вопросительный взгляд Акселя и расплываюсь в осторожной улыбке. По моим рукам и ногам разливается тепло.

– Мы не одни, – шепчу я, как будто, если скажу громче, это может спугнуть женщину.

Уголок его рта приподнимается.

– Видишь? Я знал, что в конце концов нам повезет. – Он протягивает мне мой рюкзак и, придерживая свой и Хенни, поправляет лямки на плече. Мы меняем направление и идем на звук голоса.

Впереди деревья начинают редеть там, где чаща расступается. Лучи солнечного света падают на нас, и пылинки искрятся в их лучах, как золотая волшебная пыльца. Голос женщины звучит теперь отчетливее. Я улавливаю некоторые слова, которые она поет:

Дорогой, вернись ко мне,
Золотистый мед.
Красные цветы.
Я прогоню волка-убийцу.

Я не узнаю мелодию, но она в минорной тональности и звучит словно колыбельная или мольба о возвращении любимого.

Я направляюсь на звук, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть. Точно не Зола, иначе Аксель бросился бы вперед, оставив меня бежать за ним.

Я бросаю на него быстрый взгляд.

– Как ты думаешь, кто?..

Что-то щекочет мне щеку. Я пытаюсь смахнуть это, но оно прилипает к моим пальцам и волосам.

Я попала в паутину.

Я резко втягиваю воздух. Хороший знак. Значит, я скоро найду подругу. С улыбкой на лице я ускоряю шаг.

Мы выходим из чащи на широкую поляну, окруженную огромными елями. Над ними возвышается башня, которая, возможно, когда-то была сторожевой. Ее древние камни покрыты лишайником, мхом и плющом.

Никто в деревне не рассказывал мне о здешней одинокой башне, но говорят, что в Лесу Гримм находятся руины каменной крепости. Много веков назад в самом сердце этого горного хребта произошла великая битва. Никто не помнит, из-за чего началась война и кто с кем сражался. Границы стран тогда были другими. Но по легенде, каждый солдат, который погиб здесь, превратился в дерево и этот густой лес пустил корни из их крови, плоти и костей.

Это одна из тех страшных историй, которые всегда приводили меня в восторг, вроде тех, что читала бабушка, когда я была маленькой, но в то же время в которые я никогда не верила. Дерево никогда не могло быть человеком. Но кое-что из этой истории могло быть правдой. Давным-давно здесь могло произойти сражение, и где-то в этом лесу могла скрываться крепость. Даже до проклятия жители деревни старались не заходить слишком далеко в эти леса, опасаясь, что не найдут дорогу обратно.

Аксель поравнялся со мной.

– Смотри. – Он указывает куда-то вдаль.

Я была настолько поглощена высотой башни и кольцом ее зубцов, что не заметила того, что заметил он, – красной ленты, протянувшейся вдоль земли. Она, извиваясь, приближалась к основанию башни, примерно в пятидесяти ярдах от нас.

Мое сердцебиение учащается. Возможно, Хенни не стала Потерянной.