Лес Гримм

Ветви скрипят под нашим весом, а сетка мягко покачивается, и мы наконец погружаемся в сон. Когда я просыпаюсь, еще не совсем рассвело, но я чувствую проблески солнца в том, как листья дуба начинают принимать более четкие очертания. Я пошевелилась, и у меня заболела спина. Паутина ничуть не ослабила боль в позвоночнике. Мне нужно слезть с этого дерева.

Я хватаю рюкзак Хенни и свой, осторожно переступаю через своих друзей и выбираюсь с паутины. В рассветных лучах она выглядит странно, какого-то красноватого оттенка и не похожа ни на одну веревку, которую я когда-либо видела. Кто-нибудь из Потерянных сделал ее? Что они использовали, чтобы сделать ее?

Я спускаюсь по клену, что гораздо легче, чем карабкаться на него ночью, и, добравшись до самой нижней ветки, останавливаюсь, ожидая несколько минут какого-нибудь звука от волчицы. Наконец, убедившись, что она ушла, я бросаю оба рюкзака и спрыгиваю на землю, кряхтя, когда мои ботинки касаются твердой поверхности. Боль отдается в спине. Я шиплю и потираю позвоночник. Мне нужно быть осторожнее, иначе я покалечу себя всего через два дня после начала этого путешествия.

Я нахожу фонарь и маленький нож, которые потеряла прошлой ночью, и убираю их в рюкзак. Из сумки Хенни я достаю набор для шитья: свернутую полоску ткани с маленькими кармашками для предметов, о которых она упоминала, а также наперсток и три маленькие катушки ниток. Я поработаю над ее платком, пока буду ждать их с Акселем пробуждения.

Стараясь, чтобы накидка продолжала касаться моего тела, я развязываю завязки на шее и расстилаю ее на коленях. Отрезаю еще один кусочек от нижней части накидки и подшиваю обрезанный край, прежде чем снова завязать ее на себе. Теперь она доходит мне до верхней части бедра. Хорошо, что у меня больше нет друзей, иначе у меня остался бы только слюнявчик.

Когда я заканчиваю последний шов на платке Хенни, они с Акселем спрыгивают с дерева. Она расплывается в широкой улыбке.

– Все готово?

Я киваю и протягиваю ее платок.

– Только если ты не захочешь добавить вышивку. Я подумала вышить пару цветов, но ты же знаешь, у меня плохо получается. Удивительно, что я вообще могу ровно шить.

– Нет, все просто идеально! – Она быстро накидывает его на голову и завязывает под подбородком. Благодаря платку и тому, что она заплетает волосы в две косички, она выглядит даже моложе своих пятнадцати лет.

У меня все сжимается внутри. Я должна убедиться, что с ней ничего не случится в лесу. Хенни редко покидает свою молочную ферму, если только она не собирает ингредиенты для красок или не выполняет мелкие поручения своей матери. Она не привыкла к тяжелому труду на открытом воздухе, как Аксель, и не подготовилась так, как я.

– Спасибо, Клара. – Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, прежде чем отойти, чтобы осмотреть щавель, цветущий ярко-желтым цветом.

Пока я сворачиваю ее набор для шитья и убираю его в рюкзак, Аксель потягивается и широко зевает. Я сдерживаю улыбку, когда вижу прядь его золотистых волос, торчащих сзади. Этот образ делает его еще более очаровательным.

– Не знаю, как вы, – говорит он, – но я умираю с голода. – Он снял с дерева свой рюкзак, но не заглянул в него. Вместо этого он смотрит на мой рюкзак и Хенни и садится на землю рядом со мной. – Пожалуйста, скажи, что ты взяла жареную баранью ногу.

Я усмехаюсь.

– Да, а еще пирог с крыжовником и салат с маринованной свеклой.

– Перестань мучить меня, – стонет он и прижимается к моим коленям. Когда он отклоняется назад и устраивает голову на моих скрещенных ногах, у меня урчит живот.

– Похоже, это ты мучаешь меня. – У меня текут слюнки от мысли о жареной баранине. Мы с бабушкой очень редко ели это блюдо. С каждым годом после проклятия рождается все меньше ягнят. Мы предпочитали питаться овечьим молоком и сыром и обменивать нашу турнскую шерсть на то, что можем.

– Так что? – Аксель закрывает глаза, продолжая нежиться на мне, как на подушке. – Что на завтрак?

Я хлопаю его по плечу, как будто отгоняю насекомое.

– Ты прекрасно знаешь, что на завтрак то же, что мы ели вчера. Овечий сыр и лощинский хлеб. – Именно его жители Лощины Гримм научились выпекать вместо традиционного для нашего региона хлеба из темного зерна. Как же я скучаю по его чудесному аромату на кухне моего дома. Лощинский хлеб – это жалкая замена, приготовленная из зерен, которые мы можем измельчить в основном из ячменя, смешанного с чечевицей, фасолью и изрядным количеством опилок. – Ты хочешь, чтобы я покормила тебя с рук?

Он лениво ухмыляется.

– Ты читаешь мои мысли.

Я обхватываю пальцем его челку и сильно дергаю за нее.

– Ай! – Он смеется и вскакивает с моих колен. Открыв свой рюкзак, он бросает мне вяленую говядину. – Держи. Наслаждайся кусочком Герди.

Я откусываю кусочек, пытаясь проникнуться уважением к одной из любимых молочных коров Хенни. Данцеры едят их только тогда, когда те умирают своей смертью.

– Бедная Герди.

Аксель достает себе ломтик.

– Что думаешь насчет этой паутины? – Он отклоняется на локти. – Кто ее сделал и из чего?

Я разделяю вяленое мясо на кусочки.

– Задаю себе те же вопросы.