Леса хватит на всех

— Значит так… — егерь отхлебнул ароматной жидкости, зашипел, обжёгшись, и потянулся за кусочком пахлавы. — Мамонта я упустил — опоздал, он уже свалил, и как мне сказали, направился по тропе в сторону Древобашни. Таки да, всё, как мы и предполагали…

Франа оставила эту реплику без ответа — предполагала не она, а сам Бич, и только он.

— …но зато я кое-что выяснил. — продолжал Бич уже набитым ртом. — оказывается, этого поца видели сегодня в компании типов, как две капли воды похожих на тех шлемазлов, что устроили налёт на в «Армению». Причём засветились они во второй половине дня, уже после вашей встречи с ним у арены, но до нападения. А это значит — что?..

Вопрос был явно адресован Фране, и та не ударила в грязь лицом.

— Кто-то он им на нас…. как это сказать… указал?

— Вот именно, указал… навёл. — егерь отхлебнул слегка остывшего чая. — Эх, жаль, не сумел я его подержать за вымя — клык на холодец, оч-чень интересный получился бы разговор. Ну да ничего, успеется… А вы — он оторвался от чашки и внимательно посмотрел на собеседницу, — а вы припомните-ка слово в слово то, что Пиндос… простите, Патрик успел рассказать о червоточине между Манхэттеном и Московским Лесом. Поверьте, синьорина, сейчас это архиважно, как говаривал один наш исторический деятель.

— Это совсем немного. — ответила Франа. — Я как раз отошла в… хм… в дамскую комнату, а тут началось…

— Ничего, нам сейчас всякое лыко в строку. Так я слушаю, говорите.

Она быстро пересказала всё, что смогла вспомнить из разговора с американцем.

— Та-а-к… — егерь откинулся на спинку стула и даже покачался на задних ножках. — Кое-что проясняется.

— Вы что-то поняли, синьор? — спросила итальянка. — а вот мне совсем ничего не ясно. Эти banditi увели Умара и Патрика к себе, в Древобашню?

Бич неопределённо помахал ладонью в воздухе.

— Зачем? Чтобы там убить?

— Хотели бы убить — убили бы прямо здесь. К чему им ещё и эта головная боль — вести куда-то возиться?..

— Патрик успел упомянуть, что в Манхэттене людей обращают в чёрных зомби. — сказала Франа. Голос её вдруг сделался жалобным, просящим. — Может, и здесь lo stesso… то же самое?

— Это я сказал, синьорина Монтанари, это вы сказали. — пожал плечами егерь. — А я об этом даже думать боюсь. Но — да, это возможно. Мне уже случалось видеть такое.

— Здесь, в Московском Лесу?

— Где ж ещё? Конечно, здесь.

— И кто это делал?

— А вот это, уж извините, до вас не касаемо. Скажу только, что к похищению наших друзей они отношения не имеют.

— Вы… sei sicuro… уверены?

— Не расчёсывайте мне нервы, мадам… то есть синьорина! — неожиданно окрысился егерь. Раз говорю — значит, имею что-то в голове!

Франа поспешно закрыла рот.

Значит так… — он снова покачался на двух ножках стула, несчастный предмет мебели заскрипел, но выдержал. — Мне придётся уйти и, наверное, прямо сейчас. А с вами, пожалуй, поступим так…

Он ненадолго задумался.

— Можете переждать здесь пару-тройку дней, с дядей Саркисом я договорюсь. А когда всё уляжется, он переправит вас в ГЗ. Можете… нет, пожалуй, это самый лучший вариант.

Франа решительно тряхнула головой, отчего заколка отлетела в сторону, и роскошная иссиня-чёрная грива её волос, рассыпалась по плечам.

— А теперь я вам скажу, как будет, синьор Бич. Ни у какого дяди Саркиса я оставаться не собираюсь. Напоминаю вам, что те patetici bastardi[48] в капюшонах похитили и собираются погубить Умара, а он мой друг, как и ваш… и даже ближе.

— Вот как? — хмыкнул Бич, с иронией глядя на девушку. — А парень молодца, времени не теряет…

Франа неожиданно смутилась, но сразу взяла себя в руки.

— Non sono affari suoi… не ваше дело, синьор! И запомните: ни оставить меня здесь, ни отослать в ГЗ вам не удастся. Хотите вы этого или нет — я отправляюсь с вами, и посмейте только мне помешать!

— Да я, собственно, и в мыслях не имел… — егерь явно был ошарашен таким бешеным напором собеседницы. — Но, предупреждаю: это может оказаться опасно.

В ответ Франа пренебрежительно хмыкнула.

— Что ж, вот и договорились. — он в два глотка допил остывший чай и встал из-за стола. Сейчас я зайду к Глебу — парень не сегодня-завтра, отправится домой, передам с ним письмо старейшинам Сетуньского стана. А вы, синьорина Монтанари, собирайтесь. На всё про всё у вас час, и ни минутой больше! Будете копаться — клык на холодец, оставлю здесь, и догоняйте тогда, как знаете!

* * *

2054 год, осень.

Окраина

Измайловского парка

Ева проводила взглядом ярко-рыжее пятно, мелькнувшее в низко нависших ветвях. Несколько сотен метров от рельсов МЦК до развалин лодочной станции на берегу Круглого Пруда — самое большее, на что соглашались хвостатые почтальонши. Стоило углубиться в чащу, состоящую сплошь из кряжистых дубов, клёнов и грабов хотя бы на сотню метров сверх того, как бельчьи колокольцы (их здесь было ничуть не меньше, чем в любом другом районе Леса) переставали реагировать на зов.

Никто не любит запретный Лес, даже почтовые белки. И ведь есть за что…