Лёшкино солнце (СИ)

– Я присмотрю за ним. И с Милентивым улажу, – пообещал Звонарёв притихшему прапорщику. Кивнул Витьке, который всё это время стоял рядом, переводя напряжённый взгляд с одного на другого. – Бери вещи и жди у выхода.

– Слушаюсь!

Витька обернулся, ища Андрея. Тот стоял в первом ряду образовавшегося рядом со столом полукруга прислушивающихся к разговору парней. И Витька понял, что объяснять ничего не надо, Андрюха уже всё знает.

Он подошёл вплотную, и они молча обнялись, застыв на мгновенье.

Громко сглотнув вставший в горле ком, Вик отстранился и пошёл к окну, возле которого бросил свои пожитки. Закинул рюкзак на плечо и опять подошёл к другу.

– Прощай.

Они сцепили руки, прижимая предплечья от локтя до запястья, сжимая со всей силы пальцы.

– Увидимся ещё, может, – потрепав Витьку по светлой макушке, Андрюха подтолкнул его в сторону выхода. – Иди, Вик.

Виктор кивнул и пошёл к двери, где его уже поджидал полковник Звонарёв. Но на пороге обернулся, последний раз бросив взгляд на друга.

Андрей так и стоял, не двинувшись с места. В раме окна его силуэт словно золотым сиянием был окружён солнечным светом. Стараясь казаться спокойным, Андрюха кивнул, поймав прощальный взгляд, и улыбнулся через силу, подбадривая друга. Вскинул руку в прощальном жесте, да так и застыл, как будто забыв её опустить.

Таким Вик и запомнил его.

11 глава

***

Проводив сына в армию, Рая словно погасла изнутри. Особенно первое время она ходила словно потерянная. Её тревожный взгляд рассеяно скользил по сторонам, не задерживаясь долго на одной точке. Как будто она забыла что-то и силится вспомнить, или кого-то ищет и не может найти. И только когда Лёшик обнимал её, она немного успокаивалась и вновь на некоторое время становилась прежней.

К январю её наконец отпустило. Она немного ожила. Чувство тревоги не ушло совсем, но Рая как-то свыклась с ним. А каждое новое письмо из учебки – в которых сын жаловался на скучную жизнь, жёсткие порядки, отсутствие свободного времени и строгих командиров – словно добавляло ей спокойствия. Каждый вечер, в который раз перечитав эти малочисленные письма, она, убирая их в шкатулку, нарочито сердито ворчала вполголоса:

– Вот и хорошо, что строгие. Больше порядку будет. А то этим охламонам только дай волю…

Распределение в новую часть большого волнения не вызвало.

Дальше служить сына, слава Богу, отправляли в Ставропольский край, а не в тайгу или тундру какую-нибудь, где от посёлка до посёлка сотни километров. И не только условий никаких нет, так ещё и страшные морозы стоят чуть не круглый год. За солдатиками кто ж будет сильно следить? А они на своих учениях набегаются, вымокнут с ног до головы, тут и до воспаления лёгких недалеко. А на юге хорошо. Солнце, фрукты, свежий воздух. Да ещё и с товарищем едет. Вдвоём-то не так тяжело. Есть кому помочь, поддержать. И если что, смогут постоять друг за друга.

Так Рая успокаивала себя. Да и бодрый тон коротких Витиных писем, внушал надежду.

Узнав, что сына перевели в другую часть – Рая даже обрадовалась. То, что у командира в их деревне живут родственники – много значит. Уж точно присмотрит за земляком.

Но летом волнения вернулись. Вначале только отголоски. Вылазки бандитов на Чеченской границе в Дагестан и Ставропольский край, стычки, похищения людей и теракты.

А потом вновь началась война в Чечне…

Рая, переживая за сына, собирала и вырезала из газет статьи о возобновившихся боевых действиях. Каждый вечер смотрела новости. Жадно ловила смутные слухи и догадки, которыми делились знакомые и соседи, или просто пассажиры в транспорте. Ждала редких писем от сына. И пусть на тетрадном листе лишь пара строк: «Здравствуй мама, у меня всё хорошо. Как вы? Служу нормально», – но и этого хватало на небольшое затишье и успокоение – жив, здоров. Но тут же всё по новой. Сколько времени прошло, как написал? Как он теперь? Не отправили на войну? Ведь там, рядом со страшными, равнодушными взрывами её кровиночка. Смерти всё равно кого забирать. Ей нужны жертвы и своего она не упустит.

И невозможно защитить, уберечь. Нечем помочь своему сыночку. Матерей не спрашивают, когда забирают их детей и бросают в пекло войны. Им остаётся только надеяться и ждать.

И Рая молилась каждый день. Ходила в церковь, ставила свечки и просила Богородицу сберечь раба божьего Виктора.

В сентябре Рая, видимо промочив ноги, простудилась и начала кашлять. Вначале не сильно. Но постепенно кашель становился все мучительнее, особенно по ночам. Ничто не помогало: ни горячее молоко с мёдом и маслом, ни растирания, ни антибиотики, что прописала ей участковая, когда Рая наконец обратилась в поликлинику. Терапевт только разводила руками и в конце концов настояла на госпитализации.

Первое время Лёшка с отцом часто ходили навещать её. Мама Рая бодро улыбаясь, обещала скоро вернуться домой. От лечения ей стало лучше, и врачи обещали выписать её в ближайшие дни.

Но ни на этой, ни на следующей неделе, ни через месяц её так и не выписали.