Лесков: Прозёванный гений

«Молодой “поскакун” оценил редкие достоинства этой чудной женщины и… полюбил ее! Такова иногда бывает власть и сила прямого добра над живою душой человека»⁶⁵³.

Когда годы спустя в Протозаново заезжает тот самый архиерей, что был в семинарские годы влюблен в Ольгу Федотовну, и в проповеди говорит о любви, княгиня Протозанова на него сердится:

«…не понимаю, что это ему вздумалось тут говорить, что “нет больше любви, если кто душу свою положит”… Это божественные слова, но только и их надо у места ставить. А тут, – она повела рукою на чайную комнату, где Марья Николаевна и Ольга Федотовна в это время бережно перемывали бывший в тот день в употреблении заветный саксонский сервиз, и добавила: – тут по любви-то у нас есть своя академия и свои профессора… Вон они у меня чайным полотенцем чашки перетирают… Ему бы достаточно и того счастья, что он мог их знать, а не то, чтобы еще их любви учить! Это неделикатно!»⁶⁵⁴

Преданный Патрикей, кроткая Ольга Федотовна, дьяконица Марья Николаевна с «необыкновенной душой» уравновешены двумя комическими фигурами. Первая – Петро Грайворона, отважный трубач, вывезший с поля боя голову погибшего князя Протозанова. Княгиня пыталась его осчастливить, но тщетно: изрубленный в боях, «как верблюд огромнейший и нескладный, как большое корыто», Грайворона оказался таким горьким пьяницей, что в конце концов и погиб бесславно, выпив нашатырного спирта. Другой комический персонаж, часто заглядывающий в Протозаново, – бедный дворянин Доримедонт Васильевич Рогожин, защитник всех угнетенных и гонимых. Отпустив своих крестьян на волю, Рогожин, прозванный за благородное направление идей Дон Кихотом, вскоре нашел своего Санчо Пансу – мужика Зинку, по инвалидности не способного к работе в поле, но отличного возницу. На тарантасике, влекомом кобылицей и ее рыжим сыном, сосунком-жеребеночком – они под игривым пером Лескова превратились в летающих чудо-коней («Без шуток говорю: было живое предание, что они поднимались со всем экипажем и пассажирами под облака и летели в вихре, пока не наступало время пасть на землю»⁶⁵⁵) – Рогожин разъезжал по монастырям и сражался за обиженных, потерял в битвах один глаз и оказался под судом, наказания по которому ему, впрочем, удалось избежать.

Вот такую престранную коллекцию собрал Николай Семенович: придурковатый пьяница, одноглазый и полусумасшедший покровитель угнетенных, преданные до гроба слуги, дьяконица с необыкновенным сердцем. Рядом с ними вьется нанятый для молодых князей француз Жигоша, существо безвредное и тоже комическое. В центре – Варвара Никаноровна, «влиятельная и пышная»⁶⁵⁶.

У княгини Протозановой свои взгляды на путь российского дворянства. Самосовершенствование и забота о народе – вот, по ее мнению, основные цели:

«…нам прежде всего надо себя поочистить, умы просветить знанием, а сердца смягчать милосердием: надо народ освободить от ран и поношения; иначе он будет не с вами, а вы без него все, что трости ветром колеблемые, к земле падете».

Но народников она не одобряла, подозревая их в заигрывании с мужиком без отклика на подлинные народные нужды:

«…не маните добрый народ медом на остром ноже – ему комплименты лишнее. Проще всё надо: дайте ему наесться, в бане попариться да не голому на мороз выйти. О костях да о коже его позаботитесь, а тогда он сам за ум возьмется»⁶⁵⁷.

Не жаловала и разночинцев, но в ответ на то, что они «в гору лезут», советовала старым дворянам лучше учить своих детей. Главное – не родовитость (княгиня и сама, в отличие от мужа, была из рода незнатного), а добродетельность и честность.