Лесная быль. Рассказы и повести

Осторожно пятясь, он приближался к берегу, с усилием удерживая в руках толстый конец гнувшегося удилища. Леска натянулась, как струна, и вдруг на поверхности воды всплеснулось что-то длинное, чёрно-зелёное. В ту же минуту Мишка дёрнул удилище на себя. Мелькнула узкая пасть с острыми зубами, и вода на отмели закипела от сильных ударов хвоста огромной щуки.

– Держи! – отчаянно завопил я, но Мишка уже нагнулся, подхватил щуку под жабры и поднял на вытянутых руках.

– Видал? – крикнул он. – Вот как у нас! – Но тело щуки вдруг изогнулось, и гибкий хвост так хлестнул его по лицу, что он зашатался и опрокинулся в воду.

– Держи! – успел он крикнуть, взмахнул руками, и щука, пролетев по воздуху, тяжело шлёпнулась на песок, у самой воды.

– Держу! – ещё громче завопил я и, подпрыгнув, всем телом навалился на бьющуюся добычу, хватая её за голову.

– Тише ты! – крикнул Мишка поднимаясь, но щука, изогнувшись, впилась зубами мне в руку.

– Ай-яй! – тут уж я завопил изо всей силы. Но в ту же минуту Мишка подскочил, размахнулся и корягой стукнул щуку по голове. Щука замерла. Осторожно палочкой разжав её усеянную иголками-зубами пасть, Мишка освободил мою израненную руку.

– Ты бы ей ещё ногу в пасть сунул, – посоветовал он. – Не видишь – у ней зубов на четверых хватит… Ну ничего, в речке промой, и бежим наверх. Уху в двух котелках заварим. Здорово! Ладно я сам проснулся да уж у самого обрыва был, когда ты скричал,

– Я всё равно думал, – отвечал я, задыхаясь от боли и волнения, – я всё равно думал, – пускай руку откусит, так я её всё равно животом держать буду.

Щука неподвижно лежала, вытянувшись на отмели. Тёмно-зелёная спина её и яркие пятнышки на боках так и горели на утреннем солнце.

– Смерить-то нечем, – огорчился Мишка, – никак не меньше метра. Эх, и старик обрадуется, небось ругаться позабудет, – хвастливо добавил он и, осторожно потыкав щуку корягой, подхватил её под жабры. – Бежим, что ли!

Жёлтые глаза мёртвой щуки блестели так ярко и злобно, что я невольно потрогал покрытую мелкими точками-уколами вспухшую руку.

– Бывают щуки даже больше человека, – сказал я, взбираясь на обрыв. – Очень старые. Такая сотни лет живёт, она и человека затянуть под воду может.

Но насладиться радостью старика Мишке не пришлось. Он подходил к костру, высоко держа щуку на вытянутых руках, и вдруг остановился.

– Серёжка, гляди, чего это с ним? – сказал он растерянно.

Василий Петрович лежал лицом кверху, с широко раскрытыми глазами и дышал прерывисто и тяжело. Видимо, он нас не узнавал.

– Захворал совсем, – проговорил Мишка. – Вот те клюква-ягода.

– Захворал, – испуганно повторил я. – Мишка, что же нам делать?

– За водой сходить, – решил вопрос Мишка. – Над ним стоять – немного поможет, а мы его ухой накормим – сразу поздоровеет.

Вытащив из кармана складной нож на цепочке, Мишка разрезал щуке брюхо и вдруг громко вскрикнул.

– Мишка, что ещё случилось? – испугался я.

– Она уж наобедалась, гляди!

Из разрезанного живота щуки выглядывала щучья голова поменьше.

– Свою же подружку заглотила. А может и та кого слопала? – проговорил Мишка. – Да и недавно, щука-то вовсе свежая. А ну, поглядеть – она может тоже пообедала?

Острый Мишкин нож прошёлся по животу проглоченной щуки, и что ж? Из него вывалился окунь немного поменьше,

– Удивление, – покачал головой Мишка, – ну, ладно, некогда забавляться, надо уху варить. Этих-то кидай дальше, они нам негодны.

Щуку Мишка вычистил быстро, вода в котелке забулькала, в воздухе вкусно запахло ухой, а мы в нерешительности стояли около Василия Петровича, не решаясь с ним заговорить.

– Мишка, а вдруг он умрёт? – сказал я в неожиданно всхлипнул.

– Не болтай вздора, – проговорил вдруг сердитый голос. Я так и взвизгнул от радости, а Мишка не удержался – свистнул и тут же зажал рот рукой.

– Василий Петрович, мы щуку какую поймали, – заговорили мы наперебой, – давайте скорее уху есть. Голову хотели сварить, так в котелок не влезла.

Мишка на радостях подставил разинутую щучью пасть к самому лицу больного, но тот равнодушно взглянул на неё и отвёл глаза.

– Пить, – невнятно сказал он, жадно схватил кружку с водой, но не допил, уронил, и глаза его снова закрылись.

– Он нас ночью своим пальто закрыл, а сам так лежал, вот и простудился, – заметил я.

– Нравится так, потому и лежал, – заворчал неукротимый старик, но тут же голос его перешёл в неясное бормотанье и умолк.

Мы постояли около него ещё немного и осторожно, на цыпочках, отошли к костру.

– Мишка, что же делать? – сказал я с отчаянием,

– Есть, – решительно заявил он и опустился на землю. – Кончай всё, ему ещё сварим, жарко – до вечера щука всё равно не продержится. Завтра ещё наловим, может ему тем часом полегчает.

Мишка замолчал.

– А может его бросим, а по речке домой дойдём? Одни! – проговорил он через минутку каким-то странным голосом и даже отвернулся немножко, но я почувствовал, что он за мной пристально следит.

– Мишка, что ты? – от удивления я чуть не выпустил из руки большой кусок рыбы. – Что ты говоришь?

Мишка встряхнул головой и потянулся к котелку, который отставил было в сторону.