Лесной бродяга. Т. 2

– Кто ты? – спросил, в свою очередь, Фабиан, начинавший уже припоминать свое падение с пирамиды, но еще не вполне сознававший ужасную действительность.

– Он еще спрашивает, кто я! – воскликнул пират. – Сначала ты ответь на мой вопрос: куда ты закопал золото?

При этих словах Фабиан окончательно пришел в себя. Он искал глазами знакомые фигуры канадца и испанца, но его взгляд встречал лишь зверские лица двух разбойников и размалеванные физиономии апачей. Что же случилось с двумя его покровителями?

– Я никогда не слыхал о золоте, – сказал он, – так как Красный Карабин и Хосе не имели обыкновения доверять мне свои тайны. Спросите лучше у них!

– Спросить у этих разбойников? – вскричал Кровавая Рука. – Спроси у облака, которое мы видели вчера и которое больше не увидим; ответит оно тебе?

– Конечно, мертвые не говорят! – произнес Фабиан.

– Негодяи вовсе не мертвы, но не в лучшем положении. К чему им послужит свобода, раз у них нет оружия? К тому, чтобы сделаться добычей голода. К чему тебе самому послужит жизнь? К тому, чтобы сделаться добычей Черной Птицы, когти которого будут вырывать из твоего тела кусок за куском!

Презрительная улыбка скользнула при этих словах на губах Фабиана, когда он удостоверился, что оба охотника живы и свободны.

– Есть охотники, которые и безоружные способны заставить бежать перед собою пиратов прерий, хотя эти последние и кичатся, что презирают их! – сказал он, глядя бандитам прямо в лицо.

– Мы не бежим, слышишь ты, собака? – рявкнул, оскалив зубы, Кровавая Рука. – Ты видишь нахальство этого щенка, Эль-Метисо? Что касается меня, то я не знаю, что мешает мне воткнуть ему в глотку его оскорбительные слова! – закончил он, обнажая нож.

Фабиан знал, что его ожидала впереди ужасная казнь со всеми мучениями, которыми она сопровождается обыкновенно у индейцев, и это обстоятельство заставляло его предпочитать более легкую и скорую смерть от ножа старого разбойника.

– Я тебе скажу, что тебе мешает, – возразил он уверенно. – Боязнь Черной Птицы, который превратил вас обоих в гончих псов. Теперь он спустил вас на этих трех людей, успешно боровшихся с ним и его двадцатью воинами!

Вероятно, эти слова стали бы последними в устах Фабиана, поскольку ярость Кровавой Руки дошла до предела, если бы метис не удержал руку своего отца.

– Молодой воин юга боится казни, – проговорил он, – и оскорбляет своих победителей в надежде избавиться от столба пыток! Но он иначе заговорит через три дня!

– Белый может встретить смерть как индеец! – отвечал Фабиан.

С этими словами молодой граф закрыл глаза, чтобы не видеть отвратительных физиономий пиратов, которые оживленно беседовали между собою на непонятном для него английском языке.

Буря продолжала свирепствовать с прежней силой. Раскаты грома следовали без перерыва. Легкая лодка пиратов стрелой скользила по реке, увозя пленника все дальше и дальше от его покровителей.

Когда небо прояснилось, пираты остановились у берега в том месте, где среди густой травы поднималась группа высоких деревьев. Первые признаки рассвета начинали бросать неопределенный свет на окружающую местность. Один из индейцев отправился неподалеку на охоту, так как это был час, когда лани и косули спускаются к реке на водопой. Тем временем метис, его отец и оставшийся индеец начали разводить большой костер, чтобы обсушить промокшую одежду.

Фабиан продолжал лежать в лодке, погруженный в оцепенение, близкое к обмороку. Голод удваивал его страдания.

Вскоре возвратился и охотник, неся на плече убитую косулю. Пока он жарил наиболее жирные и нежные части дичи к утреннему завтраку, его товарищи спали вокруг огня. Когда жаркое поспело, спавшие проснулись и принялись за еду. Солнце взошло, сверкая на чистом небе, где не видно было ни малейших следов недавней грозы.

Кровавая Рука первый вспомнил о пленнике, и эта его заботливость, по-видимому, противоречила тому чувству ненависти, которое он затаил против Фабиана за его недавние слова.

Взяв кусок дичи, старый пират направился к лодке, стоявшей недалеко от костра.

– Пленник голоден? – спросил он.

– Да, – твердо сказал Фабиан, – но я есть не буду и к завтрашнему дню вам придется бросить в воду лишь труп вашего пленника!

– Пленник хвастун! – заметил озадаченный пират.

– А ты – трус. Молчи, мне противен даже твой голос!

– О! – вскричал Кровавая Рука. – Я буду пытать тебя собственными своими руками! Я вырву у тебя ложь твоих слов вместе с твоим мясом! Да, пленник – трус! Если бы он доверял своему мужеству, он подкрепил бы свои силы пищей!

– Я уличу тебя во лжи, – отвечал Фабиан. – Я приму пищу, тем более что по моим следам идут два охотника, которым дорога моя жизнь. Но я не буду есть точно собака на привязи!

– Вот как! Пленник диктует условия?

– Да, – холодно произнес Фабиан. – Я возьму пищу только свободными руками!

– Хорошо. Будет сделано согласно твоему желанию!

С этими словами сильный старик взял на руки пленника и, положив на траве близ костра, спустил до ног ремни, стягивавшие руки Фабиана.