Лесными тропами к истоку

А там и в самом деле медведь стоял на задних лапах. Зверюга заорал от обиды и пошел на начальника, а тот – к машине, хочет в кузов забраться, да живот не дает, и ноги со страху обмякли. Я решил помочь шефу, схватил его за туловище, а он как заорет не по-человечески громко: «Не я стрелял, не я стрелял!»

Егеря остановили машину на берегу реки. Вдали, в синей дымке, возвышается гора. Ее крутая скалистая вершина затянута облаками. Эта величественная панорама поражает воображение.

Соколов, уловив восхищение егерей, сказал:

– Там, на самом верху, спит богатырь Исток. Он спасает Русь от нашествия врагов.

– Откуда такие сведения? – спрашивали друзья.

– Это эпос, героическое сказание. Старики говорили, что в трагические дни, когда фашисты стояли на окраине столицы, с горы спустился невидимый богатырь. Это его патриотический дух и боевая сила победила врага.

Солнце медленно уходило за гору, приближались сумерки. Пора подумать о ночлеге.

– Где ночевать будем? – глядя на малиновый закат, спрашивал Соколов егерей.

– У вдовушек, – отвечал за всех шафер Онисим, – там накормят, напоят и спать положат.

– Какие тут вдовушки? На десятки километров ни одного дома не сыщешь. Ну и шуточки у вас – у шоферов, – пробормотал Архипов, вытаскивая из рюкзака складной спиннинг.

– Володя, здесь на берегу останемся? – ища поддержки у Архипова, предложил Соколов.

– Конечно, здесь в реке много рыбы. Нарыбачу, сварим уху.

– А я уток настреляю. Консервы в магазинах дорогие, часто покупать, денег не хватит, а охотника в лесу природа накормит, – уверял Константин.

– Костя, я с тобой пойду, вдвоем веселее и продуктивнее, – предложил Данька.

Парни окружили Архипова, с интересом разглядывая его рыболовную снасть, беря в руки, определяя на гибкость и вес.

– Легкий какой, – удивляется Данька, – а насколько выдвигается пруток?

Архипов отвечал солидным тоном:

– Спиннинг и безинерционная катушка изготовлены из пластика, пруток выдвигается более двух метров, заброс блесны получается дальний. Но самое главное – это блесны; вы таких не видели! Ведь хищная рыба поджидает жертву возле коряг, в камышах, лопухах. Простой блесной в таких местах рыбу не взять: леску оборвешь, блесну потеряешь. А мои блесны – незацепляйки, у них крючки страхуются тонкими, как у булавки иглами – пружинами. Все это мне подарила сестра Вероника.

Довольный Архипов шел краем берега реки, забрасывая блесну в воду.

А любители утиной охоты пошли в камыши.

При упоминании Архиповым имя сестры, у Соколова сильнее застучало сердце. Воображение вмиг представило ее миловидное лицо, стройную девичью фигуру. Расставание с ней на автостанции получилось скоротечным: толпа людей, неожиданное появление автобуса, шумные проводы. По этим причинам не пришлось поговорить, обменяться адресами. Но Андрей до сих пор помнит прощальный взгляд Вероники из окна автобуса. Ох уж этот взгляд…

Воспоминания Андрея прервал голос Онисима:

– Соколов, все разбежались, а мы че делать будем?

– Доставай топор, лопату, будем строить охотничий бивак для ночлега.

– А лопату зачем?

– На всякий пожарный случай окопаем кострище, чтобы не дать распространиться огню, – пояснил егерь.

– Понятно дело, – ответил шофер и полез в кузов за шанцевым инструментом.

Соколов направился в мелколесье за жердями, а водитель копал землю на указанном ему месте. Из жердей соорудили стол, по обеим его сторонам сделали скамейки. Над кострищем вбили в землю колья в форме рогатки, чтобы можно вешать котел для варки еды.

Дров из сушняка наготовили на всю ночь. В бабье лето ночи теплые, но запас дров не помешает.

– Соколов, балаган строить будем? – спрашивает шофер.

– А зачем, на дворе лето, будем спать как цыгане у костра, глядя в звездное небо.

Константин с Данькой сидят в камышах возле открытого заливного болота. Постепенно сапфировый цвет неба превращался в землисто-серый.

Лета уток еще не было, но оживление пернатых уже ощущалось, особенно когда из камышей шумно поднялись несколько больших кофейно-серых птиц с бирюзово-белым зеркальцем на крыльях.

Вслед за ними с плеском и грохотом вымахнула, круто накреняясь, часто перебирая крыльями еще одна крякуша, с лапок которой, похожих на древесный лист, крупинками стекала вода.

Поздним вечером утки стали выплывать на чистую воду. Некоторые охорашивались на суше, разбирая клювом слипшиеся перья, разглаживая их, придавая им атласный блеск; другие – кормились в воде: что-то жадно из нее доставали, довольно перекрякиваясь, акробатически переворачиваясь через голову, становясь торчком или целиком погружаясь в воду.

Наблюдая за жизненной суетой пернатых, Костя и Данил стрелять в них не решились: «Стрелять в сидящую беззащитную дичь – это безнравственно, это ниже достоинства настоящего охотника».

Другое дело – стрельба влет. Чтобы сбить селезня в стремительном полете, надо обладать определенным мастерством, а отсутствие такового дает птице шанс на спасение.