Лесными тропами к истоку

Промысловики вернулись к биваку в глубоких сумерках. Данька держал связку уток, Архипова тоже удача не обошла: в садке у него – три крупные щуки. Володя, находясь у проточной воды, их почистил и помыл:

– Уху буду варить сам, все ингредиенты к ней есть в моем рюкзаке.

– А давайте сготовим царскую уху, – предложил Данька.

Архипов глянул на него через плечо:

– Это как?..

К этому вопросу и остальные не остались равнодушными.

– Ну, это когда рыбу и мясо варят в одном котелке, со специями, конечно, – пояснил Данил.

Мужики переглянулись: «Все-таки это разная еда и, все это в один котел?»

– Это что-то новенькое в области кулинарии, – заметил Соколов, – Данил, а не ты ли эти блюда царям готовил?

Егеря хохотнули так, что из костра посыпались красные жгучие искры. Данька критику перенес легко, но от своего предложения не отказался:

– А вы зря смеетесь, ребята, вот когда будете у меня в доме, я покажу вам бабушкин рецепт приготовления сего блюда.

Онисим, слушавший разговоры, неожиданно спросил:

– А в том рецепте нет рекомендаций от возникшего поноса?

– Что за глупости я слышу? – возмущенно отвечал кулинар.

– Данил, а твой дедушка тоже располагает рецептами? – спросил Володя.

Из костра снова весело полетели искры, а Онисим, что-то вспомнив, побежал к своему вездеходу. Через минуту друзья увидели его с бутылью перегона в руках. Он торжественно объявил:

– От моего дедушки достался вот такой старинный рецепт. Этот продукт народного потребления сегодня к месту и ко времени. Знатоки говорят: «Рыба по суху не ходит». Нам, водилам, гаишники не рекомендуют, а ночью тем более в лесу, даже медведь не увидит.

Кому же не хочется выпить стаканчик другой у костра под звездами вдохновляющей силы. По словам батюшки Георгия умеренное потребление вина служит человеку в удовольствие и во здравие, ибо и жажду утоляет и желудок укрепляет, и сердце веселит.

– Сегодня обойдемся простой ухой, – предложил Соколов, – а завтра я этих уток приготовлю своим способом, думаю, вы такого кушанья еще не ели. Блюдо, конечно небыстрого приготовления, но, не предаваясь искушению, оно будет реальным. Онисим и Константин, пока варится уха, принесите с берега жидкой глины и воды.

На глазах охотников Андрей выпотрошил дичь, начинил их внутри солью, луком, перцем, лаврушкой и скрепил надрез канцелярскими скрепками, затем густо обмазал уток глиной так, что они стали похожи на форму мяча.

– А пух щипать, не надо что ли? – выразил сомнения Онисим.

– Пух щиплют при домашнем приготовлении, а дичь в походных условиях готовят в «шубе». И вот, когда костер прогорит, эти глиняные шары положим на горячую золу и накроем углями. Утром я предложу вам вкусить дичь в собственном соку, запеченную в глине. А пока рекомендую закрыть рот и не поперхнуться собственной слюной.

Архипов, колдовавший над ведерным котлом, часто протирая глаза от едкого дыма, наконец, произнес давно задерганную фразу: «Кушать подано!»

Упрашивать никого не пришлось. На столе громоздились домашние припасы, но царицей вечера была благоухающая ароматами специй уха. Кто не держал чарку вдохновляющей жидкости, тот не был на рыбалке.

Охотники, чокаясь разнокалиберной посудой, благодарили матушку-природу за ее нескудеющие дары.

Довольные вечерней трапезой, егеря разговорились. Данька рассказывал о процессе утиной охоты:

– Сегодня лет был неплохой, но с севера уже начался отлет птиц на зимовку. Все породы уток стаями, одна за другой летят беспрестанно: в ясный день – высоко, а в дни ненастные и туманные, предпочитают лететь низко; так что, ночью, даже, не видя их, по свисту крыльев можно различить многих из породы утиной: нырки, чернь и свиязи чаще всех машут крыльями и быстрее рассекают воздух: шум от их полета сливается в один дребезжащий, пронзительный свист. За ними, следуют широконоски, чирки, шилохвости и другие; наконец, серые и кряковые, полет которых, как-то не тороплив, хотя и спор.

Весной эта птица вернется в родные места, снова начнется охота, особенно она успешна на селезней с подсадной уткой.

– А знаешь, – заспорил Соколов, – слишком уж это легкий выстрел по селезню. Эта охота основана на любовном обмане, птичьей страсти. Поэтому я – не сторонник такой добычи. Я больше предпочитаю постоять на вальдшнепиной тяге, полюбоваться вечерним закатом, подумать, вспомнить былое.

Если холодно, ветрено, то и тяги хорошей нет, в дождь и глухарь не поет, и тетерева слабо бормочут по кустам и не вылетают на ток, а главное, нет в природе той веселости, которая одинаково радует и человека и всякую живность.

Дающий тепло и жизнь костерок угасал, стихли и голоса уставших охотников. Люди, подобно неандертальцам, под пологом черной ночи, лежали на хвойном лапнике, глядя на рой мигающих звезд и далекие планеты.

Андрею вспомнились школьные годы, предмет астрономии. Вспомнилось, что слово астрономия происходит от двух греческих слов: астрон – светило, звезды, и номос – закон. На какое-то время Андрея отвлекла падающая звезда, она, подобно молнии, прочертила ночное небо и пропала в его холодной бездне.