Лесоруб (СИ)

Я оценил запасливость альфы по достоинству, сцапал пластинку таблеток, выковырял две, закинул на язык. Отлично, теперь повернуться на бок, и мазька. Выдавить ее на палец и поглубже запихнуть в растраханную дырку, распределяя круговыми движениями… Уй-у-у, жжет! За мазькой — две свечки, нечего мелочиться после сцепки с узлом. Бля-бля, больно прикасаться! Колечко ануса припухло, внутри кишки горячо, мокро и саднит. Зато яйца пустые, ахха. Натрахался на сутки вперед!

Глеб придвинулся, подул мне в ямку за ухом, я обнял его за шею и хихикнул. Щекотно, приятно, и… А я точно натрахался?

Аромат хвои обволакивает, ладонь у альфы теплая и шершавая, гладит по моему невольно поджавшемуся животу, нежно-нежно обводя кубики пресса, и его полный обожания жаркий шепот:

— Я бы тебя пометил, котя… Но ты ведь не разрешишь…

Ишь, чего удумал, немочь городская — викинга охомутать. Меня есть, кому метить, правда, не здесь, в городе — на севере! Но это пока секрет, я там еще ничего до конца не решил, нагуляться надо, других альф пощупать.

— Конечно, не разрешу, мы не истинные.

Глеб со вздохом разочарования отстранился, но руки с моего живота не убрал.

— Когда у тебя течка? — парень невинно затрепыхал ресницами. — Ты… мне нравишься очень, Инге. И запах твой нравится — скошенная трава, такой чистый, свежий…

М-м-м…

Славный и, безусловно, внимательный и ласковый альфа, соблазнительно благоухающий хвоей, ну как бы тебе объяснить… Ты мелковат. Когда я с тобой кувыркаюсь, у меня нет ошущения, что я слабый котенок. Наш секс напоминает битву равных воинов. А мне хочется подчиняться, прогибаться под чужой звериной мощью тростиночкой…

— Мур-р-р, — возбуждающийся от прикосновений Глеба котя-я прижмурился, извиняясь за резкость тона. — Шестьдесят девять? Зад не дам, и не проси.

Глеб не возражал против шестьдесят девять, по-моему, парню было без разницы, какая поза, главное, чтобы меня из постели не выпускать подольше. Упс… Если он влюбился, это проблема.

Додумать я не успел — уже поменявший положение тела альфа с влажным, чпокаюшим звуком без предупреждения заглотил мой член в рот до основания. Ах-х, сладко…

Я лизнул замаячившую перед лицом, налитую кровью крупную головку, аккуратно обхватив ее губами, пососал, выпустил и опять лизнул, начиная игру. Люблю подразнить партнера подобным образом, люблю и — умею. Мой первый альфа щедро научил разным хитростям взаимного ублажения.

Удивить Глеба или нахуй сдалось? Вон он как старается, рвотным рефлексом давится…

Уж не знаю, с кем Глеб раньше трахался, но такого минета, похоже, ему не делали никогда. Я довел альфу до полнейшей прострации и мучил долго и со вкусом. Когда он, наконец, кончил мне глубоко в горло с протяжным вязким криком, то просто рухнул на постель, часто-часто дыша, напрочь позабыв, что поза шестьдесят девять подразумевает взаимные оральные ласки, и затих, изображая амебу.

Я совершенно не обиделся на парня, в несколько движений догнался в кулак, устроил голову ему на плечо и тоже затих, сыто прикрыв глаза.

Хорошо, спокойно, головная боль прошла и в крестце больше не стреляет, так, между ягодиц щиплет немного. Поспать, что ли? Или в душ и поесть?

Двигаться было лениво, томно.

— Инге… — о, Глеб пришел в сознание.

— Переезжай жить ко мне? Я готовить умею…

Бля, мяу! Я, вообще-то, тоже умею, и в общаге мне недурственно. Комната-студия якобы на пару с сокурсником, на самом деле живущим в другом месте, и полная свобода.

— Переезжай… Я тебя на руках носить буду! — и нежнейший поцелуй в висок.

Не будешь, Глеб, мне жаль твоих межпозвоночных дисков. Викинг — слишком увесистая тушка тела для тебя, надорвешься и инвалидизируешься, сляжешь с радикулитом.

— Я сам умею ходить, — мурлыкнул я вслух. — Обе ноги на месте, не сломаны.

Глеб шутки не оценил, засопел обиженно, но выцеловывать мне висок не перестал.

— Я нравлюсь тебе не настолько, чтобы со мной жить, но на секс гожусь, — подытожил альфа печально. — Ясно. Приму и смирюсь.

Эх… Понятливый парень. Спасибо ему за то, что принял создавшуюся ситуацию спокойно и не устроил истерики.

— Инге… Тебе пора, наверно. В общаге своей отоспишься.

У, бля. Тон ледяной, до костей промораживает. Я ошибся на счет истерики, кажется, поторопился с выводами. А как же завтрак?

Подпустить в голос издевочки…

— А как же завтрак? Кофе в постель? — я, зевая, повозился и сел, преодолевая дремоту. — Выгоняешь меня голодным?

Глеб огненно зазыркал исподлобья, я успокаивающе-покровительственно потрепал его по боку и встал.

— Не поминай лихом, — сказал равнодушно, ища взглядом одежду. — И не дергайся, деньги на автобус у меня есть.

Уйти парень мне не позволил — подскочил, сгреб в объятия и потащил в душ, виновато бормоча: «котя, котенька, я не хотел»…

Я не сопротивлялся. Позволил ему помыть себя, красивого лесного неукрощенного дикаря, впрочем, не улыбаясь и брезгливо отворачивая лицо от поцелуев, оделся, вяло сжевал приготовленный им омлет с помидорным салатом и таки ушел. Не оставив номера телефона для связи, чтобы более сюда никогда не возвращаться.