Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

В этих же полетах выявилось неблагоприятное влияние упругости конструкции. На это в первую очередь обратил внимание И. М. Пашковский. Именно он первым заметил "всплывание" элеронов. Вследствие этого создавался дополнительный кабрирующий момент. Проводка управления к элеронам очень сильно нагружалась. Однажды проводка к элеронам была повреждена настолько, что управлять элеронами стало невозможно. Управляя только ногами, т.е. рулем направления, летчики сумели посадить машину. Столь же драматичная ситуация была связана с обратной реакцией самолета на "дачу ноги". Однажды Ковалев (кажется, с Алашеевым или Комаровым) попали в глубокое сваливание. Крен достигал градусов 70 - 80! Падая по

спирали, они потеряли 6 км высоты! Уже было превышено по показаниям прибора М = 1,0! Тут только летчики сообразили, что они в зоне обратной реакции по крену на отклонение руля направления, и стали давать ногу в "обратную сторону". Только после этого удалось самолет вывести в нормальный полет. Ковалев был ведущим летчиком по доработанной машине. И то, что они с Комаровым нашли непростое решение в полете, говорит, конечно, об их отличных качествах испытателей.

Щитаев был ведущим по Ту-16, а я, - продолжал Снешко, - по Ту-104. Самолет Ту-16 шел в испытаниях через некоторое время после Ту-104. Работа Щитаева была интересна тем, что он сделал специальное замки для захвата элеронов. И тем самым роль всплывания элеронов была показана напрямую - в летных испытаниях. Но это было уже после Ту-104, для которого вся эта проблема прозвучала как разорвавшаяся бомба».

Несомненно, от летчиков в весьма драматических обстоятельствах потребовалось и мужество, и мастерство. Но в значительной степени успех этих важнейших испытаний был обеспечен грамотным научным сопровождением и предвидением Калачева, Снешко, Щитаева, Пашковского, других специалистов ЛИИ. Как рассказывал мне Сергей Яковлевич Наумов, один из основных специалистов ЦАГИ по динамике полета тяжелых самолетов, существенную роль в выяснении причин катастроф и "лечении" самолетов Ту-104 и Ту-16 сыграли также специалисты ЦАГИ и ОКБ.

О том, почему Анохин оказался без второй Звезды Героя, мне рассказывали разное. Маргарита Карловна считала, что "виновата" была пьянка, в которой Анохин, находившийся тогда на даче в Кратове, не принимал участия. После дружеского застолья в "Дубках" один летчик-испытатель сел за руль автомобиля. Кончилось это автомобильной аварией и гибелью пожилой женщины. В это время был подготовлен список представленных к званию Героя. После шумного ЧП этот самый список, в котором был и Анохин, представленный к званию дважды Героя Советского Союза, был перечеркнут. В назидание летчикам согласованное уже на всех уровнях ходатайство было отозвано...

Парторг ЦК в ЛИИ, а позднее - ответственный работник оборонного отдела ЦК партии Евгений Михайлович Жмулин, через руки которого прошло в свое время награждение высокими наградами и званиями всех сотрудников ЛИИ, не знал об этом представлении. Так мне он говорил. Как, кстати, не знал этого, точнее, - не помнил, Николай Сергеевич Строев, бывший начальник ЛИИ, а позднее - один из руководителей ВПК. Обоим я рассказывал о документе из личного дела Сергея Николаевича, который видел своими глазами.

Сергей Николаевич был в добрых отношениях со многими, если не со всеми летчиками-испытателями. А вот известно его мнение о немногих. Он не раз рассказывал своей жене о В. Н. Юганове. Это был военный летчик-фронтовик. Славный парень, он хорошо летал и был душой своего окружения. Именно его после аварии Анохина на Яке-3 товарищи направили в Москву, успокоить Маргариту Карловну с новорожденной дочерью на руках. Сергей Николаевич помнил и это. Он очень переживал за него, когда стало ясно, что тяга к выпивке у него -болезненная...

В Марке Лазаревиче Галлае Сергей Николаевич ценил прежде всего то, что он был безусловно грамотным человеком. Анохин особенно любил Якова Ильича Верникова. Любил как боевого, прошедшего войну летчика, любил за то, что тот был добродушным, компанейским товарищем, настоящим героем, предпочитавшим оставаться в тени. Он никогда не выбирал себе работу. Сергей Николаевич в одно время имел отношение к распределению летноиспытательной работы. Кто-то мог спросить его, что ему там "светит". Кто-то, но не Верников... В этом у него было что-то общее с Амет-ханом. От Амет-хана никто и никогда не слышал, что он дважды Герой Советского Союза. Многие удивлялись не тому, что у него "срезали" две звезды Героя в электричке, а тому, что он оказался с ними "на публике" - обычно он их прятал, по своей природной скромности... Амет-хан был единственным дважды Героем среди летчиков-испытателей ЛИИ. Как уже говорилось, помимо Анохина наибольший шанс получить вторую звезду Героя был как раз у Верникова, ведь он пришел в ЛИИ уже Героем с войны, первым поднял затем ряд опытных самолетов и преуспел в сложных работах, но обстоятельства помешали и ему.