Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

"Вы думаете, Сергей Павлович не предполагал изначально, что он может сам претендовать на это?" - спросил я Гречко. Он ответил: "Думаю, что нет. Тогда у нас была мода на молодых космонавтов. Я, кстати, восхищался тем, как он проходил медицинские обследования. И позже, уже немолодым космонавтом, пытался следовать ему. Вот, к примеру, когда нас крутили на центрифуге, то у него совершенно ни пульс, ни давление не менялись. Я потом тоже старался следить за подобными вещами и стремился как-то быть немножко похожим на него. У него-то это было само собой, а мне надо было заставлять себя сдерживать эмоции".

Будущие космонавты, и в их числе Г. М. Гречко, проходили парашютную и летную подготовку под руководством С. Н. Анохина, а также помогавшего ему в этом Л. М. Кувшинова. Оба летчика много рассказывали будущим космонавтам об испытательной работе, и они основательно запоминали наиболее поучительное. Летали в аэроклубе на спортивном самолете Як-18 и в Чкаловском, в специальном отряде -на реактивных самолетах-спарках МиГ-15, а потом, после гибели Гагарина, - на чехословацком Л-29.

Анохин был рядом с будущими космонавтами везде. Был он с ними и в профилактории ОКБ, где они, скрывая общеизвестное свое предназначение, официально именовались... футбольной командой ОКБ.

Трудно в космической подготовке было всем, но у Сергея Николаевича были особые сложности. Вот что говорил об этом Гречко: "Мы не были испытателями, но были инженерами, а он, наоборот, был испытателем, но не был инженером по новой технике, космической технике. Конечно, по авиационным вопросам он мог заткнуть за пояс любого инженера. Здесь же ему было трудно. Здесь он таких вершин, конечно, не достиг, хотя старался наравне с другими сдавать и соответствующие экзамены. Но зато на центрифугах, во всяких медикобиологических исследованиях он, несмотря на то, что у него одного болезней было больше, чем у нас у всех, вместе взятых, тем не менее, испытания выдерживал. Я понял парадоксальную вещь, общаясь с ним: можно, будучи не очень здоровым, блестяще пройти медицинские испытания. При небольших недомоганиях можно за счет спокойствия, за счет воли показать прекрасные медицинские результаты, чем я и пользовался. Однажды я перестарался, лихо рванув слишком тяжелую штангу. У меня года два после этого болела спина. И вот на центрифуге я улыбался, шутил, хотя у меня искры из глаз сыпались. Этому я научился у Анохина: не надо волноваться, не надо в себя всматриваться, надо сохранять спокойствие. Он проходил медицинские исследования блестяще. Причем, он ведь никогда не хвастался. Вот, например, мы его спрашиваем: "А Вы когда-нибудь чего-нибудь боялись?" Ну, мы же знали, что Анохин - бесстрашный человек и, естественно, ожидали ответа, что, конечно, не боялся ничего... Он же говорил просто: "Боялся..." Это ставило нас на нужные рельсы. Он рассказывал, к примеру, что именно так было, когда отказала катапульта, и ему пришлось выползать из кабины: боишься, но ползешь - чтоб "о киль не вдарило". Вот этому хладнокровию и выдержке я тоже учился у него. У меня был такой случай: нам дали определенное время раскрытия парашюта при приземлении космического аппарата, а парашют не раскрылся. Прошло время, необходимое для раскрытия запасного парашюта, и он тоже не раскрылся. Я понял, что жить мне осталось минут пять, не более, и все! Жизни больше нет! Естественно, у меня и пульс зачастил, и дыхание стало, как у собаки, и пот залил лицо. Следуя Анохину, я сказал себе: страшно, но нужно делать дело. Я понял, что не надо кричать: "Мама!", не надо кричать: "Прощай, Родина!", а надо попытаться за оставшееся небольшое время найти неисправность, из-за которой не сработала система, и доложить об этом на землю. Я до сих пор горжусь тем, что сумел преодолеть цепенящий страх и заставил себя анализировать состояние разных систем. А в это время открылся парашют.

- Без Ваших усилий?

- Да! Но я успел поседеть... А все дело было в том, что просто неправильно сообщили время раскрытия. Потом я пришел в ЦУП и

сказал: "Ребята, не шутите с цифрами. Вам все равно: поставить 2 или 3, а у нас вот седые волосы потом от этих цифр".

- А если б начал суетиться, может, и повредил бы в чем-нибудь?

Нет?

- Можно было, наверное. Наверное, можно было сделать хуже. Сергей Николаевич учил: "Не стыдись, если тебе страшно". Это нормальная реакция. Просто преодолей страх и работай, работай до конца...".