Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

Думается, объяснение этому простое. Ясной, однозначной причины, не бросающей тени на летчиков, нет. Потому нет и письменного суждения об этой катастрофе Сергея Николаевича. Обилие и суть версий наводят на аналогию. Врач узкой специализации нередко замечает у больных прежде всего "свою" болезнь. Притом такой "взгляд" не всегда бескорыстен. Специалист в области двигателестроения, доктор технических наук В. Т. Козырев в конце 1989 г. сообщал Верховному Совету СССР о своей версии: при прохождении слоя дождевых облаков у истребителя Гагарина отказал двигатель. Прочнист Н. Н. Корчемкин "грешил" на прочность, аэродинамик С. М. Белоцерковский - на аэродинамику, летчик -маршал авиации Е. Я. Савицкий - на ослепление пилота, другие летчики - на огрехи летной подготовки, специалист по оборудованию - на взрыв гидроаккумулятора, радетели порядка - на наш вековой "бардак", а бдительные товарищи - даже на убийство... Вслед за ними журналисты, выбрав, по своему произволу, версию, наиболее подходящую для их изданий, пускают ее по миру как бесспорную... Узкие специалисты в любой области важны. Но - лишь после того, как с помощью специалистов широкого профиля прояснена картина в целом, когда поставлен достаточно точный общий диагноз, указывающий на зону наиболее вероятного неблагополучия. Анохин не давал сколько-нибудь определенной и единственной оценки причин катастрофы не случайно. Для этого не было фактических оснований. То же можно сказать о взгляде на причины гибели Гагарина и Серегина академика Г. С. Бюшгенса.

Сегодня с определенностью можно сказать лишь то, что причина гибели Гагарина и В. С. Серегина не установлена.

Для Анохина, потерявшего много друзей, эта утрата была особенно тяжелой. Он знал обоих летчиков, Серегина как испытателя, а с Гагариным, особенно в последнее время, был связан по работе в КБ Королева. Как бы ни было велико желание рассмотреть наиболее вероятные причины трагедии, пора вернуться к рассказу об Анохине и "восьмерке".

Конец жизни Сергея Николаевича и его семьи был омрачен еще одной горькой потерей. Всем была известна нежная, "голубиная", как выразился один из космонавтов, любовь Сергея Николаевича к Маргарите Карловне. Безмерно он любил и дочь. Когда Наталья вышла замуж, и родилась внучка Маришка, он не чаял в ней души. Трудно представить, какие переживания свалились на всех, когда Марина тяжело заболела, почти с самого рождения, и умерла в 16 лет...

«Не хотелось бы этого говорить, - признался как-то Никитский, -но до замужества Наташи у меня был такой момент, когда я был долго разведен. Сергей Николаевич сказал мне однажды: "Володь, ты можешь себе представить, ну, так ведь жалко... Все создано, и все это останется... Нужна умная голова... Женись на Наташке!" Мне Наталья нравилась, но я считал, что вроде как путь был неподходящий, это ж должна быть взаимная тяга. Она была симпатичной молодой женщиной, знала, что многие смотрят не только на нее, но и на Сергея Николаевича Анохина. Я себя в этом строю представить не мог. Ну, может быть, потому что - деревенского воспитания, оно меня в какой-то степени сдерживало. У меня были в молодости очень красивые девушки знакомые. Но я считал так: я в этом калашном ряду не стою, и на них внимания не обращал, настолько они были красивы. Хотя потом выяснилось, что и я, оказывается, кому-то нравился. Так вот. Сергей Николаевич ко мне очень хорошо относился, и как ни сложно было ему это сказать, он мне это сказал вполне серьезно. Он хотел, чтоб у них была в семье подпорка какая-то, понадежнее...».

Маргарита Карловна никогда и никого из космонавтов, кажется, не выделяла. Но с особым отношением мужа к Володе Никитскому вполне соглашалась: «Никитский пробивался в космонавты с трудом. Желание у него было большое, но ему не везло. Сергею Николаевичу он действительно вошел в душу, и он за него очень хлопотал. У него были какие-то проблемы и с медкомиссией, и в чем-то ином. Он бывал часто у нас дома. Наверное, он ухаживал за Наташей. Но у нее был свой круг. Космонавты и летчики ее не привлекали - она видела в их ухаживаниях не более, чем расчет... Сергею же Никитский нравился. И, не в последнюю очередь, как грамотный инженер, как светлая голова. "Такие люди, - говорил Анохин, - скоро станут более нужны в космонавтике, чем те, кто умеют сидеть и терпеть. Становится особенно важным умение работать с новой, сложной техникой".

Вполне возможно, что Сережа хотел видеть в нем семейную опору дочери. И у меня о нем было и остается впечатление самое хорошее... А Сережа ему доверял особо...».