Летний день, или Корыто со старостью

Улыбка сползла с лица Лютого. Зависть уничтожила последние ее следы. Рыло относился к той породе людей, которые даже после того, как их растоптала жизнь, могут сохранять вид победителя. Лютый протянул руку к дереву. Раздался треск сломанной ветки. Ему бы так!

– Это вы? – донесся до них встревоженный голос Мальвины, услышавшей хруст.

Рыло кинул через плечо недовольный взгляд.

– Мы, мы, Мальвинушка, – ответил он ей ровным, спокойным голосом. И Лютому стало стыдно за то, что он ненароком напугал Мальвину. Мужчины вышли на поляну. Перед костром, вороша угли длинной палкой, спиной к ним сидела женщина. Крупные локоны ее голубых волос спускались по спине и доходили чуть ли не до самого пояса. Языки пламени лизали ее силуэт, в небо отлетали яркие искры.

– Не замерзла? – подойдя к ней, Рыло по-хозяйски обхватил ее за плечи и чуть прижал к себе.

– Замерзла? – рассеянно переспросила Мальвина, а потом, спохватившись, добавила: – Да согрелась, давно уже запалила.

Мальвина вздрогнула, несмотря на стоящую вокруг жару, запахнула на своей груди кофточку, насупилась. Она не любила надолго оставаться одна.

Мужчины сели перед костром напротив нее.

– Да это все этот… – Рыло взглянул на товарища. – Сама знаешь, пока хоть что-нибудь не нароет, не успокоится. Все не теряет надежду откопать что-нибудь в этом дерьме.

Мальвина с нежностью посмотрела на Лютого. Лютый ответил ей долгим взглядом. Мальвина давно перешагнула порог юности и зрелости. Ей было за пятьдесят, а жизнь, которую она вела в последние годы, прибавила ей еще лишний десяток, если не два. Исхудавшие щеки ее обвисли, глаза давно потеряли живость и краски, были как вода и, как и вода, стали обладать удивительным свойством – отражать рядом находящиеся цвета. Сейчас, отражаясь, в них бушевал огонь, иногда они затихали и становились спокойными, почти стеклянными. На Мальвине была вязаная старая кофточка и длинная юбка, в которую она кутала ноги.

– Ах ты, Лютик-Лютик! – раздался ее тихий голос. Мальвина не отводила глаз от Лютого. – Да разве ж ты Лютый? – Мальвина запахнула себе под ноги юбку, чтобы холод не добрался до нее. – Лютиков ты и есть Лютиков! – Женщина посмотрела на двух товарищей. – И сколько ни копай, все равно столько, сколько Рыло, не накопаешь, он же Рылов, а ты с ним тягаешься! – Мальвина улыбнулась.

– Да и место у нас дрянь! Такая дрянь, что и подумать тошно! – Мальвина посмотрела в ту сторону, откуда недавно вернулись мужчины и где располагалась помойка. – Сюда даже мусор перестали возить! – Женщина вдруг нервно засмеялась. – Мусоровозы и те объезжают стороной. До того гадостное место!

Помойку действительно недавно законсервировали, накидали сверху земли да утрамбовали бульдозерами. Вот и приходилось теперь мужчинам ковырять ее киркой да лопатой, чтобы отыскать хоть что-нибудь полезное для Мальвины и для себя.

– Не Эльдорадо, – успокоившись, продолжила женщина, качнув голубыми локонами. – Да и вы не старатели, а самые обычные… – Мальвина замерла, еще бы чуть-чуть – и сорвалось слово, которое как нельзя лучше описало бы ее товарищей, да и ее саму. Мальвина замолчала. Правда и так была слишком явной, ни к чему было ее произносить. Промеж троих повисла тишина. Мальвина не договорила.

– Эх, Мальвинка, голубушка ты наша! – Лютый наконец прервал молчание, посмотрел на нее как на глупого, не смыслящего ничего ребенка. – И видишь-то ты только то, что перед глазами у тебя. Если помойка перед глазами, так ты кроме хлама вонючего и не видишь больше ничего. А разве ж так смотреть надо?

Мальвина не ответила. Только вопросительно вскинула глаза.

– Жизнь – она не только то, что в глаза тебе тычет, – продолжил мужчина.– У нее же для каждого за пазухой что-то имеется!

Услышав эти слова, Мальвина замерла. Глазки ее заблестели, худенькая шея вытянулась. Рыло с интересом наблюдал за товарищем. Изредка отводил взгляд, чтобы посмотреть на Мальвину. Оба были явно заинтригованы. Казалось, еще секунда – и Лютый, как и эта самая жизнь, про которую он сейчас говорил, полезет за пазуху и вытащит что-нибудь припасенное для одного из своих товарищей.

Лютый за пазуху не полез. Вместо этого он опустил руку в карман, и, покопавшись там, наконец, что-то нащупал, вытащил руку. Теперь в кулаке что-то было. Мальвина еще больше вытянулась. Да и сидящий рядом Рыло заметно заерзал. – Что-то Лютый темнит, неужто и правда что-то нашел?

Лютый ликовал, видя, в каком нетерпении находятся оба. Ему только того и надо было. Наконец он разжал ладонь.

Мальвина, увидев, что в руке что-то блеснуло, подхватив подол юбки вскочила, подлетела к Лютому, встала перед ним как вкопанная.

– Вот, видишь! – Лютый с удовольствием смотрел на обомлевшую женщину, все еще не решающуюся взять находку. – А ты всё заладила! Помойка! Каждый день топчемся и даже не знаем, что поглубже хранится. А она, может, жирнее этой самой твоей Эльдорады.

Рылов вырос рядом с Мальвиной, с интересом рассматривал вещицу. Лютого распирало от гордости, и даже зудящая внутри тревога отпустила.

Мальвина наконец сгребла шершавой рукой золотой диск.