Летний день, или Корыто со старостью

Стал дальше присматриваться к другу своему кудрявому. Гуляем мы с ним как-то по улице. Вдруг навстречу Она. Прелесть как хороша. Глазки как угольки и только в разные стороны шнырь, шнырь. Прическа – загляденье, точно говорю, не один час над ней мастер колдовал, прежде чем такую красоту на улицу выпустил. Фигурка точеная. Стройность и гибкость, как у лебедя, а шустрая, как воробышек. И только успевает с лапки на лапку переступать. Раз, два, три, четыре. И – раз, два, три, четыре. Надеюсь, вы догадались, любезный, что повстречалась нам на улице собачка, не барышня, об ней я и рассыпаюсь. Про обычных-то барышень что и говорить, их на улице пруд пруди. А такой ни одной. Благородство у нее на морде написано, даже про родственников спрашивать не надобно, графья одни да герцоги. Но тут важна даже не эта кучерявая вельможа. Тут нужно поглядеть на моего Пегаса, потому как в очередной раз поведение его привело меня в восхищение. И тут превзошел он все мои ожидания. Боже мой, что это был за кавалер! С каким достоинством он подходил к даме. Рядом с нею не терялся, головку задрав обнюхивал ее не спеша, ни капельки не смутясь, мог между прочим дотронуться и до щечки. А ежели нужно было ему чтой-то ей изложить, так делал это прямо, ничего из себя не корча. Короче, был смел как гусар, но, в отличие от гусара, знал границы дозволенного. Был чуток. На лету ловил каждую исходящую из дамы эмоцию, был предупредителен до щепетильности. Да… таков был Пегас.

Ну, что тут сказать, теперь настал черед обратить взор на мои качества (какие бы последствия для меня это ни сулило). Признаюсь честно, когда рядом со мной появляется особа женского полу, на меня жалко глядеть. Язык мой липнет к нёбу, глаза я пучу, как вытащенная из воды рыба, тело всё каменеет так, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, или, наоборот, становится ватным и податливым. Короче, выгляжу я дурнеем, и, даже если и есть у меня какие выгодные стороны, показать я их с дамою не умею, зато дурь свою выпячиваю наилучшим образом.

Боже мой, что я в сравнении с Пегасом? С кем я решил тягаться?!

Приуныл, показалось мне, что науку эту мне никогда не постичь. Это все равно что Пегас в своем развитии по части обращения с женским полом уже добрался до нынешнего столетия, а я все еще пребывал в веке каменном. Да разве ж можно проводить между нами сравнения?!

Но нет уж, думаю, меня просто так не возьмешь, может, в другом смогу составить ему конкуренцию?

Наблюдаю дальше. Живет мой Пегас, как король. Здесь вы не подумайте, что я имею в виду, будто он целыми днями вылеживается на подушках, ест что хочет, гуляет когда хочет. Нет, не в том дело. Хотя в плане жития условия я ему обеспечил очень приличные. А как без этого? Я ж его в дом к себе взял. Приручил. Что-что, а ответственным я всегда был. А королем я его назвал потому, что он – что хочет, то и делает. (Мне кажется почему-то, что короли именно так и поступают.) Искренность у него такая во всех его действиях, мамочки родные! Все чувства у него на лице, то есть на морде, написаны. Ну вот, например, идем мы по улице, встречается нам пес, который Пегасу не нравится. Он так и зарычит, как бы говоря:

– Пошел прочь с дороги, морда блохастая, не нравишься ты мне.

Если вдруг проскочит кошка, так он на дыбы, зубы оскалит и тут ненависть свою не скрывает. Если кто ему по душе, так сразу признательность свою покажет. Хвостом вильнет или вообще понравившуюся морду лизнет без спроса. Вот такие у собак обычаи.

А я опять, не будь дураком, давай такое поведение на себя примерять, раз уж вышла такая возможность поучиться. И что же вышло?! Да вышло все шиворот-навыворот. Пришел на службу и тут же перед начальником мерзопакостным стал заискивать, слова подбираю, а то и вовсе мычу, чтоб нечаянно не оскорбить его высокоблагородие, а ведь противен он мне дальше некуда. Наблюдаю дальше за своим поведением. Если что-то меня интересует, так я, как Пегас, нос свой не сую, куда хочется, а надуваюсь, как индюк, и прохожу мимо. Если барышня приглянулась, так я бегу от нее как от огня. Другу своему, если перед ним фортуна благосклонно юбкой своей махнет, я первый завистник и доброго слова от меня не жди, и как Пегас не кинусь я спасать его и в огонь, и в воду, не беспокоясь о шкуре собственной.

Эх, можно б было и дальше проводить сравнительные обсуждения между мной и Пегасом. Только приятность тут сомнительная, куда ни тыкни – все не в мою пользу выходит. Так что ж получается, любезный, выходит, далеко нам еще до Тузика или Бобика? А мы еще, дурни, нос задрав на них смотрим, высокомерно так, снисходительно.